набросили на себя полотняные хитоны и распределили роли – один обернулся усталым философом, другой – глуповатым Стражником.
Условия игры заданы, и кажется, что Романов целиком придерживается их. Когда Ксантиппа искушает Стражника памятником, который соорудят ему благодарные потомки, если он спасёт философа, герой Романова впитывает каждое слово всем своим существом. От такой головокружительной перспективы у Стражника захватывает дух. «Бюст? Из бронзы?», – немного придя в себя, начинает выспрашивать он у Ксантиппы, одновременно боясь поверить в такое неимоверное счастье, и веря в него всем сердцем, и глаза его сияют от радостного возбуждения. Стражник вот-вот сорвется с места и начнет танцевать или прыгать на одной ножке от удовольствия.
Однако такая наивность, простодушие героя – только верхний слой роли, которую исполняет Романов. Вот в нём на мгновение словно промелькнула тень тирана: одна рука заложена за борт невидимого кителя, ладонь другой руки сложена лодочкой, как будто держит воображаемую трубку. Только секунда, и мгновенное видение отца народов исчезает. Стражник снова предстаёт смешным человечком. Кажется, это только тонкая пародия, исполненная с присущим Романову чувством меры, однако…
Стражник – слишком маленький человек, чтобы не иметь больших комплексов неполноценности. И потому смешной Стражник Романова, поменявшись местами с Сократом, становится страшным. Честолюбие, которое до этого момента дремало в душе Стражника, внезапно расцветает пышным цветом. Он как будто бы компенсирует долгие годы издевательства над собой.
Да, он становится Сократом, но каким!
Сократ-Стражник как будто растёт на глазах, расправляет плечи, фигура его увеличивается и увеличивается, и вот он уже гордо возвышается над крохотным настоящим Сократом.
Стражник бессовестно присваивает речи Сократа и даже его судьбу. Цикуту настоящий и поддельный Сократы выпивают вместе.
Эта история – только изысканная игра, которая не претендует на особую философскую глубину. Она не требует от актеров детальной психологической разработки образов, потому что до некоторой степени герои этой пьесы – только маски с заданными характерами. Однако в этой простоте кроются и некоторые трудности для исполнителей. Ведь необходимо в достаточно одноплановых ролях суметь найти психологические нюансы и оттенки характеров. Романов делает это замечательно. Его Стражник едва ли не самая интересная роль в спектакле.
Борис Романов погружается в атмосферу игры с наслаждением. Он получает огромное удовольствие от исполнения почти комедийной, острохарактерной роли Стражника. Но, кроме внешнего яркого рисунка роли, Романов сумел тонко раскрыть тёмные стороны искалеченной души тюремщика.
Любовь и смерть Жерома Курвуазье
…Темнеет. На званом вечере у Софии Курвуазье гости говорят про длинные очереди за хлебом, голод и холод. В сумерках мягко вырисовываются обнаженные женские плечи, изысканные прически, дорогое кружево,