не летаю? Высоты боюсь.
Рита покачала головой.
– Не могу понять, – сказала она, – когда вы врете, а когда говорите правду.
– Как будто я это могу понять, – вздохнул я. – Кофе хотите?
– Спасибо, я уже позавтракала.
– Тогда я вас покину ненадолго.
Я направился в бистро, купил бутерброд с ветчиной и кофе в картонном стаканчике. После завтрака кровожадность моя улеглась, и если б мне снова пришлось рассказывать о битве под Гентом, я бы, пожалуй, закончил ее мирными переговорами. С оставшимся кофе я вышел на улицу и выкурил еще одну сигарету. Утренний воздух был удивительно свеж и бодрящ, нежно и чуть печально пахло прелыми листьями, вкус кофе и сигареты с ненавязчивой тонкостью дополнял ощущение поздней осени.
– Кхм-кхм, – раздалось у меня над ухом знакомое покашливание.
Я обернулся. Рядом стоял старичок из автобуса, которому я насчитал семьдесят лет с гаком. Старичок был маленького роста, почти на голову ниже меня, лицо выдавало в нем человека интеллигентного и добродушного.
– Извините, если мешаю, – проговорил старичок, – Миша… Вы позволите называть вас так?
– Странно, – ответил я. – Почему-то все спрашивают позволения называть меня моим именем.
– Что ж, прекрасно. Разрешите представиться: профессор Айзенштат. Профессор истории, – уточнил старичок.
Я приязненно улыбнулся, с некоторой снисходительностью признавая в нем коллегу.
– Причем моя специализация, – продолжал старичок, – история Бельгии и Нидерландов эпохи Средневековья.
Я изобразил нешуточную радость и протянул профессору руку. Тот с сомнением пожал ее.
– Миша, – сказал он, – объясните мне, Бога ради, с какой стати вы расхулиганились?
– Простите, профессор?
– Зачем вы издеваетесь над людьми? Что за чушь вы им рассказываете? Я как специалист по Бельгии и Нидерландам.
– Боюсь, профессор, что в ваших несомненно глубоких познаниях имеются все же некоторые пробелы, – сказал я. – Никто из нас, увы, не совершенен.
– Не наглейте, – поморщился старичок. – Лучше объясните, что это еще за «белла гея»? Откуда вы взяли этот вздор? Бельгия названа по имени племени.
– Белгов, – закончил я.
– Так вам это известно? – изумился профессор.
– А почему бы нет?
– Тогда зачем.
– Потому что так интересней. Кому нужны какие-то дурацкие белги? Еще, не дай Бог, с белками перепутают, а потом будут рассказывать знакомым, что, мол, экскурсовод сообщил им, будто Бельгию назвали в честь белок. Я не хочу прослыть невеждой.
Профессор Айзенштат укоризненно покачал головой.
– Историческая наука… – начал он.
– История – не наука, а поле для игры воображения, – перебил я.
– Я смотрю, ваше воображение уже доигралось до битвы под Гентом, – саркастически заметил профессор. – Из какого пальца вы высосали эту битву?
– А почему бы