занятно, – сказала Лиля. – И так много знаете. Про битву под Гентом, например. Я вот никогда про нее не слыхала.
– Я тоже. Пока не рассказал о ней в автобусе.
– Как это?
– Да так. Не было никакой битвы под Гентом.
– Вы что же, ее придумали?
– От первого до последнего слова.
– И про кузину принца Оранского?
– Почему же. Наверняка у принца была кузина, и не одна.
– И она покончила собой?
– Не исключено. Одно скажу точно: она умерла. Все его кузины умерли.
– Почему умерли?
– А вы хотели бы, чтоб они по пятьсот лет жили?
Тут к нам подошел официант и я заказал две кружки «Стеллы Артуа», потому что это был единственный сорт бельгийского пива, который я знал.
– Так, – нехорошим тоном произнесла Лиля, – а Шарль де Костер?
– Он тоже умер, – мрачно ответил я.
– Я понимаю, что умер. А вот то, что он будто бы родился…
– Он не будто бы, он действительно родился, даю вам слово. Сами рассудите – как можно умереть, не родившись.
– В том доме, на который вы показывали?
– Лилечка, – ласково начал я, – какое вам дело до того, родился Шарль де Костер в этом доме или нет? Дом от этого не стал лучше, а Шарль де Костер хуже. Поверьте, в этом доме рождались и другие люди. Рождались, жили, умирали, влюблялись, ссорились, мирились, изменяли, хранили верность, рожали детей и подсыпали друг другу яду. И это самое увлекательное, что есть на свете. Весь этот нездоровый интерес к знаменитостям – мелкий снобизм, помноженный на комплекс неполноценности. Взгляните вон на ту гостиницу. Старенький отельчик, каких тысячи. Но стоит повесить там табличку над лестницей, будто по этим ступенькам скатился в пьяном виде Фридрих Второй и расквасил себе нос, как публика валом туда повалит. Для людей почему-то станет жизненно важным самолично повидать то место, где Фридрих Второй расквасил нос. А теперь представьте, что в этом отеле в каком-нибудь недорогом номере жила никому не известная девушка, сбежавшая от жениха, за которого ее хотели выдать насильно. Поселившись в гостинице, она неожиданно влюбилась в молодого сына хозяина, который также полюбил ее и тайком от отца приносил ей по утрам в номер кофе и самые свежие булочки, а по вечерам украшал ее невзрачную комнату цветами. О том, каковы были их ночи, умолчим с присущей тому веку стыдливостью. Но в конце концов последствия этих ночей так отразились на молодой девушке, что стали заметны окружающим. Хозяин гостиницы, сложив в уме два и два, мигом понял, каким ветром ей надуло парус, наорал на сына и велел ему отправляться в провинцию к тетке и не высовывать оттуда носа. Молодой человек оказался хорошим сыном и плохим возлюбленным. Он уехал, даже не простившись с девушкой, а хозяин гостиницы просто вышвырнул ее на улицу. Девушка, сама не своя, целый день бродила по городу, а затем вернулась к отелю и у самых его дверей бросилась под колеса проезжавшего мимо экипажа.
– Неужели все так печально закончилось? – всхлипнув, спросила Лиля.
– Может быть, – ответил я. – А может, и нет. Может,