сленг – то культурное клеймо, которое юная наша демократия оставила на всем периоде советской перестройки.
Среди переработок текста пушкинского произведения, накопившихся в моем поэтическом «архиве», оказалось довольно много стилизаций. Дописать или «стилизовать» роман в стихах пытались композитор П.И. Чайковский и его друг артист К.С. Шиловский, журналист и детский писатель А.Г. Лякидэ, купец и поэт-самоучка А.Е. Разоренов, литератор В.П. Руадзе, учитель-методист В.А. Адольф, журналист И.С. Симанчук, писатель Л.Н. Архангельский и многие другие почитатели пушкинского творчества. Хотя некоторые стилизации (к примеру, тексты А.Г. Лякидэ и В.А. Адольфа) производили впечатление очень изящно выполненных литературных произведений, мне все же пришлось отказаться от идеи использовать и этот вид травестии. Неприемлемыми оказались и чрезмерная подражательность стилизаторов, и их стремление фальсифицировать стилизованные тексты, приписывая их авторство самому Пушкину. Именно так поступил, например, А.Г. Лякидэ, опубликовавший свою стилизацию текста «Евгения Онегина» под названием «Судьба лучшего человека» и объявивший этот стихотворный опус подлинно пушкинским произведением[56]. Еще более оригинальную версию, граничащую как с мистификацией, так и с фальсификацией текста пушкинского произведения, выдвинул в начале 1950-х гг. библиограф-архивист и историк Д.Н. Альшиц. На обстоятельствах появления этой литературной «стилизации» хотелось бы остановиться более подробно.
Даниил Натанович Альшиц – советский историк-медиевист, специалист по русской истории ХV – ХVII вв., в конце 1940-х гг. работал главным библиографом ленинградской Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина (далее – ГПБ). В 1949 г., в самый разгар политических кампаний по борьбе с космополитизмом в СССР, он был арестован, осужден и до 1955 г. находился в заключении в одном из весьма отдаленных от Москвы подразделений ГУЛАГа. Но «космополиты», как и другие представители советской интеллигенции, находившиеся в заключении, являлись порой очень своеобразным лагерным контингентом. А.Д. Синявский, как отмечалось ранее, находясь в лагере, сочинил свое оригинальное эссе «Прогулки с Пушкиным». Д.Н. Альшиц поступил несколько иначе, но не менее оригинально: он направил в Москву письмо, в котором утверждал, что незадолго до своего ареста обнаружил в ГПБ рукопись, которая, по его мнению, является списком десятой главы пушкинского романа в стихах. По версии, изложенной в его письме, текст десятой главы «Евгения Онегина» был случайно найден им в отделе рукописей ГПБ: неподписанный автограф (список) текста находился якобы в одной из редких русских книг ХVI в. Поскольку вскоре после находки этого списка Альшиц был арестован, о судьбе оставшегося в ГПБ рукописного текста он никаких сведений не имел, однако весь прочитанный в рукописи текст ему удалось восстановить по памяти позднее, когда он находился уже в заключении. Хотя в своем письме Альшиц представил не только текст десятой главы «Евгения Онегина», якобы найденной им, но и подробную опись самой рукописи («пушкинского» списка из ГПБ), однако большинство экспертов – ведущих пушкинистов тех лет – отказались признать подлинность поэтического материала, поступившего к ним из ГУЛАГа.
Альшиц, тем не менее, оказался