они возьмут свое и отойдут, – предупредила она. – Ты должна помнить, куда идешь – нет ничего важнее.
Наверное, было…
Воспоминания сменили одно другое. На миг Анна была готова вернуться, вдруг испугавшись, что мать не лучше и не хуже других Правителей. Тени предупреждали и шептали неясно, поднимая самые мрачные мысли и чувства. В жизни она старалась не замечать их, противопоставляла им размышления, но сейчас воспоминания выставлялись перед тенями напоказ.
Слава богу, она не успела ничего натворить.
И люди…
Те, которые погибли по вине Мариши и ее. Не успевшей Маришу остановить.
Спрашивали: за что?!
По телу пробежала дрожь.
Она не знала, что им ответить. Наверное, потому что были чужими – как тяжелый сон, когда хочется проснуться. Но она изменилась, сейчас она хочет помочь, пока не поздно. И пила их боль, которую они даже не успели почувствовать: огонь вышел из каждого атома планеты, испепелив тела мгновенно.
Но, кажется, теперь она была не одна, кто-то шел рядом, отгоняя страшные тени.
Глава 9
Анна узнала место сразу. Она хорошо помнила этот огонь, когда расплющилась о Черную дыру, заманивая на Дайкон медуз морока. Мать все еще была собой, прозрачная ее тень, наполненная силой, чуть отдалилась, а отец был частью этого огня – облако плазмы с человеческими контурами. И сейчас он был рядом.
– Как ты выросла!
Волна нежности затопила Анну с прозвучавшими в ушах словами. И вслед за тем насмешливо и вызывающе отовсюду прозвучал громовой бас:
– О, к нам пожаловал Бог!
– Я не Бог, – отрезала Анна, настраиваясь не обмануться.
– Ну как же, – удивилась Благодать. – Только Бог может спалить планету со всеми ее обитателями!
– Нет, не только. Убить надо было не планету, а Правительницу Меланит. Ты дал нам Закон: око за око, зуб за зуб. Но я ж раскаиваюсь. Раскаиваюсь, что не удержала Маришу. Ну не все ж погибли, слава богу, двести человек только не успели улететь.
– А животные? И имущество? А двести человек – не люди? Что же это за раскаяние, если после него жаждут мщения и оправдывают себя, – строго спросило пространство, сфокусировав на ней огненный глаз.
– Я и Меланит убивать не собираюсь. Хапужная тетка. Пусть живет.
Благодатного огня поубавилось, теперь пространство стало чуть отстраненным. Анна почувствовала, что то, что они натворили, будет висеть над ней вечным проклятием. И пожалела, что не осталась на земле доживать свой век. Те чувства, которые испытывал Творец, обращаясь к ней, были почти физическими. Эго чувства можно было потрогать, искупаться в них, утонуть, как в ловушке. И он корил ее, не оставив надежды уйти от ответственности.
– Да, я совершила глупость. Я перестала быть человеком, – признала Анна вину. – Я взялась судить, не имея на то права. Впредь постараюсь сдерживать себя. Но обещать, что буду смотреть на несправедливость и бездействовать, не могу. Ты наделил силу необычными свойствами – она разит не хуже меча, и дал нам меч карать врагов.