в твои пенаты не позволительно.
– Глупости, – отрезало Пространство. – Не Я не пускаю сюда Правителей, а те, кто их не простил. Особенно теперь, когда те, кто ушел на эту сторону, понимают, чего их лишили охотники. Теперь, когда есть подпространство и пространство, их горести кажутся им незначительными, а потерянные возможности огромными. Здесь, конечно, хорошо, рай, но что Правителю рай, если он сам строитель?
– Я не совсем понимаю, – призналась Анна.
– Давай-ка Я покажу, как устроена вселенная, – добродушно отозвалось Пространство.
– Но я…
Договорить Анна не успела. Она вдруг обросла миллионами глаз, ушей и рук…
Бог был больше, чем вселенная по ту и другую сторону. Галактики, звезды, планеты, люди – все стало единым. И где-то там, на границе, но еще во вселенной, копошились медузы морока, подбирая остатки силы. И все же, вселенная по другую сторону оставалась мертвой. Как тело обездвиженного человека. Оно было пустым и безжизненным, если бы не Правители. Яркие звездочки концентрированной силы делали его мертвое тело живым. Сейчас, Его глазами и памятью, Анна знала их всех, видела суть, понимала, на что они способны. И где-то там, в пространстве, миллиарды людей и животных становились его глазами, ушами, руками, оценивая Правителей по делам, по плодам.
– Что ты поняла? – спросило Сознание вселенной, когда Анна стала собой.
– Ты всемогущ, но не настолько, как принято думать. Нет, скорее так: Ты всемогущ, и можешь решить любую задачу, но не теми способами, которыми мы привыкли судить о могуществе. Например, когда ты решил сделать тело живым, ты создал нас, живых, и мы стали твоей плотью. Но мы не думаем о себе, как твоя плоть, мы думаем, как клетка, которые стремится выжить в огромном противостоящем ей мире.
И снова Анна перешла в какое-то другое состояние…
Бог не всегда знал, что хотят Правители или люди. И прислушивался, решая, что хорошо, а что плохо. И многое принимал как данность, смирившись, что каждое сознание, как и его собственное, ищет свою выгоду. Он ценил, когда учитывались интересы других. Считал подвигом, когда умели жертвовать интересами. Правители были украшением и достоянием. Одни, как драгоценные камни, которыми Он гордился. Другие, как муравьи, незаметно, но каждодневно трудились над строительством общего муравейника – их Он любил, как мать любит детей. Или, подобно песку, гонимые всеми ветрами. И были среди них те, кто выбрал Тьму.
Люди тоже искали Бога – не менее любимые. Каждый человек нес в себе сознание – частицу его духа, Красную Глину, взятую из недр Его самого. Люди открывали Правителям новые перспективы, когда казалось, что все, что можно придумать, уже придумано, люди подталкивали Правителей, чтобы те не стояли на месте, заставляли их подниматься, когда те падали. И сами они были не меньше Правителей, оставаясь богами каждый в самом себе.
– А теперь?
Анна не торопилась с ответом.
– Нельзя творить зло, мы единое целое.
– Представь, что есть нечто, что ты видела, щупала, познала. И лепишь другое