грот-стаксель!
– Чего?
– Клапан, говорю, застегни – исподнее видно.
– А! Пижонишь ты, Барсук.
Короче, в его юношеских мозгах флотская жизнь была сильно романтизирована. И вот этот романтик попадает на реальный флот и на реальный боевой корабль. И не просто на корабль, а на крейсер. И не просто на крейсер, а на гвардейский крейсер «Красный Крым».
Первоначально-то крейсер был девушкой «Светланой». Революция изменила его пол и стал он «Крымом» и даже красным. Да и правильно. Не любят моряки названий женского рода. Несчастливые они. Вон сестра «Крыма» однотипная с ним «Червона Украина» в родной бухте, возле Графской пристани получила две бомбы и затонула.
А «Красному Крыму» как и его брату «Красному Кавказу» повезло. Уж где он только не участвовал, И в обороне Одессы, и в обороне Севастополя, и в проведении Феодосийской десантной операции, и в обстреле позиций неприятеля. И все это при господстве в воздухе немецкой авиации. Но повезло, уцелел.
Именно повезло. Ведь этот легкий крейсер и близко не стоял, скажем, с линкором «Ямата», в который американцы всадили 13 авиабомб и 10 торпед, а он все держался. И только взрыв носового артиллерийского погреба прекратил его существование. Погибли 2063 моряка.
Легкие же крейсера типа «Светлана» были очень уязвимы. Вон, как уже указывалось, «Червона Украина» получила две бомбы и пошла пускать пузыри. И «Красный Кавказ», которого по старости определили в корабль-мишень, при попадании в него крылатой ракеты, разломился и затонул. Поэтому можно сказать, что ходил «Красный Крым» под счастливой звездой и под умелым управлением своего командира, капитана первого ранга Зубкова А. И.
Вот на палубу этого счастливого корабля светлым майским утром вместе со своими сокурсниками и ступил курсант-романтик Алексей Барсуков для похождения первой в своей жизни морской практики. Когда все практиканты поднялись на борт крейсера, руководитель практики построил их в две шеренги на правом борту, чтобы огласить план дальнейшего их существования. Но огласить не успел: вдоль строя, почти бегом, проследовала группа матросов, сопровождавших носилки, на которых бездвижно покоился моряк с залитой кровью головой. Хорошо еще, что несчастного несли не ногами вперед. Как позже стало известно – матрос полез по скоб-трапу на марс фок- мачты и сорвался.
Этой сценой, в последствие, и решил Лешка открыть свой эпохальный роман о гниющих водорослях. Чтобы лучше прочувствовать экстремальность ситуации он однажды в свободное время решил подняться на марс. Сначала-то он считал, что в этом подъеме ничего экстремального нет: перебирай ногами и руками стальные скобы и все. Но чем выше он поднимался, тем гуще по спине пробегали холодные мурашки, тем чаще противно замирало внизу живота, руки становились какими-то не то чтобы ватными, но не очень послушными. Хотелось немедленно спуститься вниз. Но он в фатальном настрое упорно лез наверх.