делом своих рук. Затем потянулся к маске, но Калли тут же ударила его по руке.
– Я не позволяла! – выпалила она, тяжело дыша.
Мужчина поднял бровь и хмыкнул.
– Продолжайте в том же духе, – сказал он и затем, наклонившись к самому уху Калли, произнёс: – я скоро увижу вас всю. И мне будет позволено не только смотреть.
Сердце Калли стучало как бешеное, но она не находила слов, потому что знала, что этот незнакомец прав: ещё час или около того – и она, Калли, целиком будет принадлежать ему.
Жених же как ни в чём не бывало отступил назад и поинтересовался:
– С вами есть тот, кто поведёт вас к алтарю?
Калли растерянно оглянулась на Керве, южные обычаи она знала, но не так уж хорошо.
– О, это исключено, – по-своему расшифровал жених её взгляд, – полагаю, вы позволите сделать это одному из моих друзей.
Он кивнул мужчине, стоявшему у него за правым плечом.
«Как будто у меня есть выбор», – устало подумала Калли, а в следующую минуту Фабрис Анж д`Омур уже вёл её к алтарю.
– Я бы не сказал, что тебе повезло, – заметил Клод, оставшийся стоять рядом с другом. – Тощая, как жердь, и характер как у змеи.
Эжен поджал губы. Хотя идея с браком всё ещё не нравилась ему, но за невесту вдруг стало обидно.
– Уж всяко получше твоих кобыл, – заметил он. И, не дожидаясь реакции на свои слова, двинулся ко входу в собор.
Церемония, длившаяся несколько часов, порядком вымотала обоих. Лица своего Калли так и не показала – впрочем, и сам Эжен настаивать не стал.
Принеся наконец клятвы и кое-как запомнив друг друга по именам, они покинули храм. Эжен подал руку своей новоявленной супруге, помогая забраться в носилки. Кали обожгла его енавидящим взглядом, заставив на мгновение растеряться, а затем и разозлиться за глупость на самого себя.
Калли всё же воспользовалась предложенной рукой, хотя и смотрела на неё довольно долго – как на ядовитую змею, затем Эжен забрался в носилки следом за ней и, подняв паланкин на спины мулов, слуги ударили тех по бокам. Молодожёны двигались в направлении дворца. В носилках царила тишина.
Эжен разглядывал молодую даму, сидевшую перед ним, и думал о том, что если бы не обстоятельства их знакомства, он был бы рад остаться с ней вот так вот – вдвоём.
Мысли Калли были более печальны. Она не видела лица своего супруга, но каждое его движение, каждое невесомое прикосновение, каждый вежливый жест – всё напоминало ей о Рудольфе. О жизни, которой у неё никогда не было и никогда уже не могло быть. Её супруг-незнакомец притягивал взгляд Калли к себе, руки Калли почти что тянулись снять с него маску, коснуться его, как недавно и Эжен касался её – но тут же Калли одёргивала себя, напоминая, что будет потом и что этот человек может сделать с ней. Она снова, несмотря на все старания, оказалась никем. Пленницей собственной судьбы. А этот человек был её господином и властелином. Корсаж душил её, и Калли то и дело норовила высунуться в окно, чтобы вдохнуть свежий воздух: