БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Отпрыски. Юрий Киселев

так что цеплял слушателя за душу. Даже Дино, не понимая ни слова, впечатлился. Майкл прикрыл глаза, по щеке скатилась слеза. Ольга наблюдала за всем с видимым удовольствием, если не сказать – гордостью.

      Сделав перебор, Щербинин глянул на дочь, и она подхватила:

      Отвори потихоньку калитку

      И войди в темный сад

      Ты, как тень…

      Пели на два голоса, причем Ольга вела низкую партию. В отличие от отца, голос у нее был настоящий, сильный и глубокий, но она не форсировала, а пела как отец – душой.

*

      Голос Ольга унаследовала от матери, первой жены Щербинина – Валентины. Они познакомились, когда Валя еще была на третьем курсе театрального института. Природа одарила ее сценичной внешностью, актерскими данными и редкой красоты сопрано. По иронии судьбы, Валя стала жертвой своей одаренности.

      Профилирующим предметом для будущих артистов оперетты являлся вокал. На этой кафедре работали отличные педагоги, в недавнем известные певцы, но в завкафедры в те времена «выбирали» не тех, кто достоен, а кого выдвинул партком.

      Завкафедры взял перспективную студентку к себе и не справился с ее голосом. Будь на месте матери – Ольга, у нее бы не заржавело сменить педагога. Валентина же была легка, доверчива и в чем-то наивна. Но решающим было то, что завкафедрой вел еще вокальный кружок в клубе завода «Каучук», куда ходила Валя. С его подачи она поступила к нему в театральный и считала себя обязанной.

*

      Клуб «Каучук» возникал в жизни Щербинина не единожды. И не оттого что от дома до клуба десять минут его шага, от школы и вовсе пять, а по лукавой игре случая.

      В лето перед десятым классом родители снимали дачу в Быково по Казанке, как и в предыдущие три года. У Игоря там была большая компания, человек двадцат-тридцать его ровестников – в зависимости от того, сколько друзей приезжало к кому-то в гости.

      Однажды приехал мальчик, с кем Игорь с ходу подружился, и они пошли кататься на лодке. Оба сидели рядом, по веслу на брата, и старались один другого перегрести, пока не воткнулись в чью-то лодку. Как оказалось, с тремя девочками. Одну новый приятель знал по Москве, и они разговорились. Третью девочку Игорь не разглядел, потому что запал на вторую. Это была вылитая Оливия де Хевиленд. Живьем! Как две капли воды, если не лучше. У Игоря от ее красоты даже голова закружилась. Оливия, которую звали Эллой, (а по паспорту даже и не Элла, а сложнее – отец ее был грек, известный советский гимнаст, репрессированный еще до ее рождения), улыбнулась Игорю, вернее, его дурацкому виду, с каким он на нее пялился. Приятель в это время договорился со знакомой девочкой, что они с Игорем приедут к ним на дачу, в соседнюю Ильинку, и на том расплылись.