of three thousand dollars for the painting of the most attractive woman I’ve ever met! – зачастил Дино скороговоркой заправского аукциониста: – Three thousand, three thousand…
Майкл и Щербинин прервали беседу и смотрели на детей: первый – с доброй улыбкой, второй – со скрытой неприязнью.
– Three thousand – going once, продолжал Дино. – Three thousand, three thousand…
Глядя, как артистично Дино что-то изображает, Щербинин мысленно выматерился:
– Блин Клинтон хуев! Кривляется как вша на проволоке. – А вслух сказал: – Ну, скоро вы?! Водка греется!
– Идем, пап.
Обходя за ней стол, Дино продолжал:
Three thousand – going twice… – И подставив ей стул и сев сам, заключил: – Sold.
Она замотала головой. Дино вошел в азарт.
– Even for thirty thousand?
Ольга наклонилась к нему так, что он почувствовал тепло ее дыхания, и прошептала:
– I’m not for sale.
Дино в свою очередь наклонился, едва не касаясь губами ее уха, и шепнул:
– Even for a million?
– Show me the money.
– I have it!
Щербинин держал наготове бутылку, чтобы налить им, и по мере того как они перешептывались, все больше заводился.
– Кончайте ваши шушу, рука отсохла! – Он наклонил бутылку к Ольгиной стопке, но она быстро накрыла ее ладошкой. – Из-за чеснока? Целоваться не сможешь?
Дочь улыбаясь ему в лицо:
– Ну что ты, папочка, со специями даже пикантнее.
– Намылилась куда?
– Показать Дине злачные места ночной Москвы.
– Ну… – сказал Щербинин, не найдя, что сказать, и потянулся бутылкой к Дино.
Тот тоже прикрыл ладонью стопку, коротко улыбнувшись:
– No, thanks.
Щербинин перевел взгляд на дочь:
– Блин Клинтон тоже?
Майкл, понятно, не знал эвфемизма «блин» и поправил:
– Билл Клинтон.
Ольга зыркнула на отца.
– Я что, я хотел сказать… – стал выкручиваться тот, – чем-то на Билла Клинтона похож. Ольга повернулась к Дино, поглядела и согласилась:
– Пожалуй. Только изысканнее, утонченнее. Но больше на деда Александра Иваныча – не находишь, пап? На той фотографии – помнишь? где они с бабушкой в Париже…
Снедаемый любопытством «Клинтон» наконец не вытерпел:
– Look, guys, you’re talking about me and I can’t understand a word! That’s not fair.
И действительно было нечестно говорить при нем о нем, когда он ни слова по-русски.
– Учи русский, – сказала ему по-русски Ольга.
– Rusky – what?
– Learn Russian, – перевел ему Майкл.
– Oh, I will, I will! – заверил Дино, расплываясь.
– А не позволите ли взглянуть на это фото? – попросил Майкл. – Если не хлопотно.
Ольга развела руками:
– У нас все фотографии дома, здесь только моя мастерская.
– Ну дай бог не последний раз видимся, – сказал Майкл с неким подтекстом.
– Во! – подхватил Щербинин. – За это и выпьем. Они не хотят, а мы с вами по чутку…
Дино спросил у Ольги, что они о нем говорили, и она повторила про его сходство