Леон, самому смешно с себя! Я тебя уже начал ревновать даже в предположениях! Но разве я могу вести себя иначе? Ты же мой близнец, часть меня… – Дориан коснулся руки Леона, провёл вверх кончиками пальцев по загипсованной кисти. – Можешь потом наорать на меня за это. Но я ведь знаю, что в душе тебе это нравится, потому что это подтверждает, что у меня никого на свете нет важнее и дороже тебя.
Дориан помолчал какое-то время, а затем задал вопрос, который, по идее, должен был принадлежать Леону:
– Почему же тогда я тебя бросил, раз ты так важен для меня? – он внимательно посмотрел в лицо близнецу. – Потому что я идиот. Ты же знаешь, я контуженый на голову. И меня это ни капли не оправдывает, но, кажется, иногда у меня действительно не получается думать. Слишком часто не получается. Но я такой, что уж там, мы оба такие.
Следуя логике разговора, сейчас Леон должен был вспомнить то, как, поддавшись минутному порыву злости, вышвырнул младшего в ночь на улицу, за что потом миллиарды раз раскаивался, но уже ничего не мог изменить своим сожалением и чувством вины. И Дориан почти слышал речь близнеца в голове, смотря ему в лицо.
– Ладно, не будем о плохом, – вздохнул он, – сегодня у меня нет ни малейшего желания вспоминать прошлое и у тебя, я думаю, тоже. Тебе нужны положительные эмоции, а то ещё подумаешь, что я снова в чём-то тебя упрекаю, и не захочешь просыпаться.
Дориан улыбнулся, с любовью смотря на Леона. Так хотелось услышать от него ответ – да хоть одно слово! Хотелось заглянуть ему в глаза, взять за руку, не боясь того, что провода отойдут, и он потревожит расколотую кость. Хотелось так многого, а было так мало, но даже этим Дориан был счастлив, потому что он всей душой верил в лучшее.
– Кстати, я уже говорил про свою голову и у меня есть насчёт неё новости… – Дориан опустил взгляд и начал нервно заламывать пальцы. – Я несколько раз падал в обморок, но особо не придавал этому значения, а потом упал при Рональде и Эване. В общем… у меня началась эпилепсия. Представляешь, эпилепсия! У меня! Как-то так… Что ещё тебе рассказать?
Дориан замолк на пару мгновений, смотря на брата, а после коротко рассмеялся и сказал:
– А когда это мне нужен был повод или причина, чтобы болтать без умолку? Вот и сейчас я их искать не буду. Ты уж прости, если я задурил тебе голову, но говорят, что люди в коме всё слышат, поэтому я просто не могу молчать. Ты должен знать, что я жду, когда ты откроешь глаза. Никогда и ничего в жизни я не желал так сильно, как этого. И не надо мне никаких подарков и поздравлений, только приди в себя. И знаешь, я уверен, что ты очнёшься именно сегодня, потому что сегодня наш день, а значит, небеса на нашей стороне и они всё-все слышат и не смогут оставить меня в этот праздник в одиночестве. И ты не сможешь. Достаточно того, что из-за моей придури мы два дня рождения провели порознь. Следующие семьдесят я хочу провести, держа тебя за руку. Раскатал губу, да? Немногие ведь доживают до девяноста шести