различных знакомых мне мужчин, я всё больше убеждался, что и Трюффо, и «Жюль и Джим», про нас, просто мы пока не решились в этом признаться. Поэтому и придумали миф об «азербайджанской женщине», якобы не такой как все женщины в других культурах, придумали миф, за которым мужчинам можно было спрятать свою уязвлённость.
Но ведь от времени не спрячешься, мир открыт для всех, один Интернет чего стоит, пытаешься спрятаться за миф о нашей особенности, а в наших семьях, не мифических, реальных, с мужчиной и женщиной во плоти, всё больше раздоров, всё больше непонимания. И от разрушительного вируса невозможно избавиться.
Теперь я задам более конкретный вопрос.
А возможен ли на азербайджанской почве, такой «Франсуа Трюффо», который жизни предпочитает искусство, который после семи часов вечера предпочитает не встречаться с мужчинами, который может нормально жить только в свете «американской ночи»?
Конечно, да, совершенно убеждён, что да. Ведь мы такие же люди, такие же человеки, такие же мужчины и женщины, как все люди на свете. Ничем не отличаемся.
А теперь задам другой вопрос. А можно ли допустить, что такой «Франсуа Трюффо» на азербайджанской почве сумеет снять свои фильмы? Здесь я отвечу решительное «нет», не снимет, не сумеет снять, бастионы «тяжести» в нашей жизни не позволят ему через них прорваться. Ничего не получится.
Самое простое, техническое, – Трюффо говорил, что для съёмок полнометражного игрового фильма ему требуется от 30 до 40 тысяч метров плёнки.
…спросите у наших режиссёров, сколько им дают плёнки для съёмки аналогичного по метражу игрового фильма…
Как у нас это возможно?!
Вот и получается странная картина. Мы начали с другого конца, технического, технологического, получили «нет», «у нас это невозможно», и какое имеет значение, что раскручивая эту мысленную линию до конца, мы натолкнулись на то, что и у нас возможен такой человек, как Франсуа Трюффо.
А это уже диагноз, который рано или поздно должен публично прозвучать. Или мы никогда не выберемся из ямы, в которую попали.
Опус третий. Её звали Сабина Шпильрейн: «я тоже однажды была человеком…»
Снова двое мужчин и одна женщина.
Любовный треугольник?
Вряд ли «любовный», хотя Эрос[222] на практике, в теории, в сознании, в подсознании пронизывает их отношения. И треугольник – не «треугольник», странная пластическая фигура, два колосса, которые грозят раздавить оказавшуюся между ними маленькую женщину.
Два колосса: Зигмунд Фрейд-[223] и Карл-Густав Юнг[224]. Женщина – Сабина Шпильрейн[225].
Имена, которые могут вызвать оторопь. Двое мужчин, без преувеличения можно сказать, изменившие представления о природе человека. И обычная, необычная женщина, которую они, увлечённые своим величием, так и не смогли понять.
Моя