Снимки сменяли друг друга, как пули в ленте. Не настолько, конечно, быстро, но каждый словно оставлял дыру в завесе прожитых лет.
Сканированное детство, школа, несколько штук из института… Свадьбы знакомых, крестины, дни рождения, похороны… Анна. Он с ней. Часто.
Фотографии мелькали перед глазами, Шевцов вспоминал, вспоминал, вспоминал… А потом подспудная тоска по жене вырвалась на волю, заставила всерьёз отнестись к Жоркиному пожеланию что-нибудь придумать и напрячь мозги. Ему отчаянно захотелось посмотреть в её глаза – что-что, а настроение Анны по выражению взгляда угадывать научился безошибочно. И если там заметит хотя бы намёк…
С чего же начать?.. Идей не было. М-да, что ж, придется поднажать на акселератор!
Сергей снова отправился на кухню готовить кофе. Пока закипал чайник, он смотрел в окно, где на фоне ночи угадывался его двоящийся силуэт. И вместо того чтобы размышлять над тем, как вернуться к Анне, вдруг представил, что наблюдает за собой со стороны.
Стоило Шевцову это сделать, как его внезапно окутало странное ощущение, словно так оно и есть. Картинка нарисовалась очень чёткой: начинающий лысеть и расплываться животом полупьяный мужик с тупым взглядом стоит в клетчатой байковой рубашке на кухне, не блещущей хай-теком и чистотой.
Чудная фантазия вызвала дежавю и неприятный холодок в животе. Он помотал головой – видение не из тех, которые хотелось бы запомнить. Неприятное, жутковатое и постыдное, будто и вправду заглянул в чужое окно…
Чайник закипел. Сергей снял его с плиты, повернулся спиной к окну, залил в кружку воды и втянул носом пар, изрядно приправленный ароматом кофе, но это не доставило удовольствия. Наоборот, когда запах ударил в ноздри, на задворках памяти мелькнула докторша. Была она в белой сутане и, судя по вдохновенному выражению лица и шевелению губ, угрюмо вещала рублеными словами.
Шевцов презрительно фыркнул, посылая её туда, где предсказателям самая тёмная яма. Однако вместо того чтобы вдохнуть глубже и порадоваться жизни, мрачно подумал: «А ведь когда-нибудь завоняюсь… И обнаружат меня соседи исключительно благодаря смраду протухшего мяса. В руках будет карабин, а в черепушке – дырка…»
Он поморщился: надо же какая гадость в голову лезет! Думай о встрече, а не…
Из памяти упорно не шёл силуэт в окне. Очень уж тот вписывался в ночную реальность и, возможно, был намного более настоящим, чем Сергей сейчас себя чувствовал. По-дурацки вытаращившийся в окно образ, будто увиденный из параллельного мира, упрямо маячил перед внутренним взором.
Шевцов опять помотал башкой, отхлебнул кофе и закурил.
«Не к тому врачу ты ходил, тебе к мозгоправу надо! О деле думай, пока совсем не свихнулся!»
Сознание того, что силуэт смотрит в спину, было сильнее желания размышлять о другом, постороннем. Шевцов схватил бутылку «Борисфена», подрагивающей рукой вылил остатки в кружку, поднял её и рывком обернулся. Ближайшее отражение, будто в страхе, слилось с дальним, а то, чёткое и словно