просто: надо поговорить со святейшим патриархом, – быстро отозвалась принцесса.
– Гм… Об этом я не подумал, – проговорил Стратиотис. – Но ведь святейший многолетен, и немощен, и истомлен напряженной литургической жизнью, которая…
– Так поговорите с его духовником! Скажите, что вас к нему послал… владыка Кирик!
– Премного, премного благодарен! – Панайотис закивал в легкой задумчивости, после чего наградил слушателей длинной и многозначительной фразой, в которой можно было понять только ключевые слова.
– О! – воскликнула вдруг Катерина, глянув куда-то вдаль. – А вот и он сам!
– Кто? – одновременно спросили журналист с возницей.
– Отец Евпсихий, патриарший духовник! Вон он, только что скрылся за колонной!
– Не может быть… – усомнился Стратиотис. – В таком месте?
– Между прочим, нормальное место, – слегка возмутилась принцесса.
Она решительно взяла журналиста за локоть и быстро развернула в направлении колоннады. Несмотря на существенную разницу в росте и физической силе между Катериной и Панайотисом, маневр удался, благодаря растерянности журналиста.
– Догоните же его, вам сегодня везет! – сказала принцесса почти приказным тоном.
Панайотис нерешительно двинулся вперед, что-то бормоча под нос. Когда он отошел, принцесса напустилась на Феотоки:
– Как ты мог поддерживать разговор с этим занудой?! Я не могла дождаться, когда он исчезнет отсюда со своими монахами! Вот, в самом деле, нашел тему для разговора на балу! «Признавая стратегическую важность этого нефтепровода не могу не заметить, что ущерб, который он может нанести соблюдению литургического устава киликийских монастырей…» – передразнила она Панайотиса, надув щеки. – Ну, что за бред?! Подумаешь, день-два они помолятся не в то время, в какое всегда, или меньше псалмов прочтут, чем обычно, от этого что, небо рухнет? Вообще не понимаю, как можно всерьез говорить о таком! Неужели тебе это интересно?
– Не особенно. – Василий улыбнулся. – Но, видишь ли, ему тоже надо с кем-то пообщаться, а большинство людей на него реагируют, наверное, примерно как ты, а ему скучно и вообще… Ну, словом, я решил пожалеть ближнего, с меня ведь не убудет, если я послушаю его разглагольствования, а ему бальзам на душу!
Принцесса хмыкнула и ничего не ответила. Формально возница был прав, но это раздосадовало ее. «Пожалеть ближнего», может, и хорошо, только она бы куда с большим удовольствием поприкалывалась над Стратиотисом! Но Василий ее не поддержал…
– Кстати, если он такой зануда, то как же его держат в официальном издании, опекаемом сама знаешь кем? – с толикой лукавства поинтересовался Феотоки.
– Так говорят, пишет-то он совсем иначе! Я, правда, не читала.
Вдруг рядом, словно из-под земли, возник препозит Евгений и, грациозно поклонившись, сказал:
– Ваше высочество, прошу прощения, что вторгаюсь