Кто-то скакал прямо к ним галопом среди моря человеческого! Страж резко стал серьёзным да скомандовал:
– Ну, ка, в сторонку, пацаны, примите-ка. Кто-то видимо серьёзный скачет. Не до вас пока, – и не успели молодцы отойти в сторону как он, разглядев что-то в глубине муравейника, обернулся да звучно в проход выкрикнул, – подъём! Матерь скачет со своими людоедками!
Кайсай ещё круче взял в сторону, освобождая дорогу проезжую да прижимая коня боком к кибитке войлочной.
На небольшое пустое пространство между строем кибиток и остальным лагерем, по дороге, что Кайсай только что заметил, оттого что её в раз очистили, нёсся отряд с десяток поляниц в полном боевом обвесе при оружии, во главе с золотой бабой в самом прямом смысле этого слова блестящего.
Она была вся из золота, начиная с сапог и кончая шапкой шатром, острый конец которой не свисал, а стоял дыбом словно кол заточенный. Даже лошадь, казалось, была из золота, на сколь успел Кайсай заметить издали. Подъехав к стражам к ней выбежавшим, она резко осадила свою красавицу да лихо спрыгнула в траву утоптанную. Воин, что Кайсая допрашивал, шустро метнулся на встречу да кивнув, представился. Остальные стражи из прохода высыпавшие, выстроились в два ряда, гордо грудь выпятив, изображая из себя что-то вроде караула почётного.
Матерь, как её назвал стражник, быстро в проход прошла. Ни бегом, но поторапливаясь. Остальные «людоедки», высыпавшие на пространство свободное, так же остановились, разбрелись, но с коней не слазили. Они злобно по сторонам зыркали, нагоняя жуть на мужиков окружающих. Даже стражники прижались ближе к выходу, но, тем не менее, внутрь никто не стал прятаться. Все как один, с опаской, но любопытством разглядывали обворожительных, но вместе с тем смертельно опасных гостей стойбища.
Кайсай не смог как следует рассмотреть Матерь их Великую, потому что его интересовало её сопровождение в большей степени, в коем он сразу узнал Золотые Груди – Матёрую боевого сестричества. Она резко выделялась из всех тем в первую очередь, что была единственной молодой из всех «муже резок» навороченных. Остальные были скорее бабы по возрасту, чем девы, как их все называли, по обычаю.
Та тоже увидела рыжего, но как только глаза их встретились, то тут же отвернулась да вид сделала, что впервые видит молодого бердника. И этот молодец ей не интересен ни капельки, притом настолько, что и внимание не стоит на него обращать своё бесценное. Она вертелась, смотря куда угодно, только не в его сторону. Остальных спутниц знакомых ему по переходу совместному, в числе эскорта замечено не было, из чего Кайсай сделал вывод естественный, что это элита сестёр «муже резного» выводка.
Когда Матерь скрылась за кибитками войлочными, Золотце резко поменяла своё поведение, а за одно и отношение к молодому берднику. Она тут же его заприметила, сделав вид, что только что обратила внимание, на таких скромно стоящих двух молодцев, ими же прижатых к стенкам кибиток войлочных.
– О, здрав будь сирота, – поздоровалась Матёрая весело, притом сделала это громко, на показ,