выстроились колесницы в боевой порядок, лучники встали на внутренние стены города, которые возвышались над более низкими внешними. Кроме того, граждане, пробудившись ото сна из-за стука колесниц о мощеные дороги города и созвучного марша пехоты, высыпали на улицы. Каждый из них, узнав из уст встреченных о надвигающейся опасности, вооружался кто чем мог и вставал в ряды воинского ополчения.
– Не зажигать огней, пусть враг не знает о наших приготовлениях, – скомандовал, подъезжая к воротам на своей богато убранной колеснице, Диокл – временный хранитель и защитник города.
Все войны в одночасье притаились, прижимая как можно ближе к себе мечи, щиты и копья, дабы они не бряцали друг о друга, издавая при этом шум. Все лишние огни были потушены, и лишь сотники и начальники освещали небольшими факелами лица хеттских воинов, которые с решительной готовностью ожидали боя. Воцарилась глубокая тишина, и наряду с шелестом развевающегося хеттского знамени с гербом в виде двуглавого орла ветер доносил до слуха отголоски боевого марша солдат, который эхом отдавался в долине.
Вот явился и главный жрец храма Тешуба Магнус. Протиснувшись сквозь ряды, этот невысокий человек пробрался к Диоклу и, склонив голову в знак приветствия, повел свою речь.
– Что происходит? – спросил он, выпучив глаза и заливаясь потом. – Отчего вся эта суета, Диокл?
– Рад, что ты явился, мой друг, следуй за мной, но ступай тихо и не высовывай головы из-за стен.
Магнус пошел за ним. Поднявшись на стену, жрец разинул рот и выпучил еще сильнее свои глаза: в долине, освещенной тусклым лунным светом, пробивающимся из-за облаков, развернулось еле различимое среди холмов и кустарников, уже выстроившееся в колонны многочисленное вражеское войско. Отсюда можно было заметить, как начальники объезжают свои ряды на колеснице и отдают приказы с помощью условных знаков. Тут же враг, выстроившись при помощи военных эволюций в новый боевой порядок, тоже загасил свои факелы, судя по всему, стараясь скрыть этим свою численность.
– Стоило нам только вообразить, что дело закончено, как появилась новая и гораздо более опасная угроза, – хватаясь за голову, произнес приглушенным голосом грек.
– Послушай меня, Диокл, – говорил шепотом жрец, указывая на неприятеля, – мы с тобой стольким рисковали ради того, чтобы привести в исполнение наш план, и мы не можем, просто не имеем права отдаться во власть неведомого врага. Столько всего было принесено в жертву нашим замыслам! Быть может, это боги испытывают нас, дабы проверить, сможем ли мы защитить свой город?
– Забудь на минуту о своих богах, Магнус, и представь: что если это не враг, ведомый их волей, а тот, кому ты пророчил скорую погибель? Что тогда?
– Что ж, в этом случае нам придется проявить еще немного терпения, – проговорил суеверный жрец, слегка повысив голос, – но ни в коем случае не подвергай сомнению волю богов, ибо их слово всегда обретает форму, а за сомнение они всякого жестоко карают.
– Магнус, ты мудр, и, сказать