гороха!
Глядели мы, невзгодам вопреки,
И стали хохотать, смеяться, охать, —
Ведь плачут малыши и старики.
В литавры август бил тарелок медных.
В конце концов, картошка или нет?!
Пускай над ней задумается Мендель
И в гневе отвернется Карл Линней.
Мы жилистых соседей подозвали,
Суглинистых, как земляная плоть.
Они, уставясь в землю, постояли,
Вздыхая тихо: вот, послал Господь…
Итак, мы отсмеялись.
Ну, а после
Ушли под парусиновый покров.
С сосны пичугой нам сладкоголосой
Все лето пела песенку любовь.
Первое погожее летнее утро
Утром повисло под веткой сосновой
Облачко красной пыльцы.
Ветер чуть тронул зеленую крону
И удалился на цы…
Замерло все в первобытном покое —
Пух облаков, жемчуг трав.
И, отогнув занавеску рукою,
Тихо шепну тебе:
– Здрав…
Танк на прогулке
И серьезный, и усталый
По аллее шел щенок.
Он пыхтел и громко лаял
И старался со всех ног.
Шутка?
Нет. Какие шутки
С грузом бегать на прогулку!
Что за груз?
Давай вдвоем
Досконально разберем.
Пара умных черных глаз —
это раз.
Уши, морда, голова —
это два.
А еще четыре лапы,
Мокрый нос и хвост лохматый.
Сколько ж это?
Как же так?
Это не щенок, а танк!
Сколько было?
Сколько стало?
Надо начинать сначала.
Среди елок и берез
По аллее по осеней
Танк пыхтел, как паровоз,
И на танке был ошейник,
Карабин и поводок,
Красной кожи ремешок.
А конец у поводка —
У Василия-Васька.
Танк и лает, и рычит,
И назад бросается:
На ходу Василий спит,
Вот танк и старается!
Знает танк наверняка,
(Он ведь очень умный),
Что в кармане у Васька
Булочка с изюмом!
Верный танк в конце прогулки
Получил кусочек булки.
А обратно по аллее,
Чтобы было веселее
Закадычные дружки
Мчатся наперегонки.
Февраль
Выйди на крыльцо и опьянись
Лишь глотком метельной круговерти.
Там в сопровождении оркестра
Джазовый играет пианист.
Словно голливудское кино:
Все преувеличенно и сочно.
И февраль транжирит щедро все, что
На конец зимы припасено.
Утром же в морозной тишине
Нет и полсловечка о метели:
Сосен перламутровые тени
Лягут на сиреневый на снег.