Как правильно сейчас говорить о самоидентификации в современной России? Например, ты кто: русский россиянин или татарин россиянин? А может быть православный или магометанин? Первый вариант смотрится глупо и даже обидно, а второй абсолютно точно, но не полно. Во-первых, для паспортного времени нет принадлежности к некоему государству, а во-вторых, куда девать в этой идентификационной системе атеистов? Зарубежные государства, запутавшись в наших политико-веро-национальных признаках, идентифицируют нас по языку: если язык, на котором ты говоришь, русский, значит, и ты русский, будь ты по национальности казахом или украинцем.
Русский человек тех времён понимал термин «православие» буквально как «правильно славить Бога». Быть православным для него значило безоговорочно, как повелось от дедов, хранить обряды и ни в чём не отступать от них. Хотя у католиков был тот же самый Бог, что и у православных, но они его славили, на взгляд православных, неправильно, он мог обидеться и наказать всех – и католиков, и православных. У магометан другой Бог, и пусть они его славят как хотят, это их дело, и наказывать Бог будет только их. Из этой нехитрой логики выходит, что католик (латинянин, как их звали на Руси) худший враг, чем иноверец. Затем, уже в Российской империи, деление населения по религиозному признаку сохранилось, и не вызывало трений между различными конфессиями, за исключением тех, кто был связан с христианством, – католикам и иудеям. Первых не любили за «неправильность» их христианских обрядов, а вторых не могли простить за то, что, по преданиям, их предки мучили и убили Иисуса Христа.
Конечно, такое понимание народом православия свидетельствует о его непросвещённости. Но столь ли важно это было тогда, когда страну разрывали соседние государства, а внутри царило беззаконие? Православие, как объединяющая сила в период татаро-монгольского нашествия, в годы удельной княжеской раздробленности XIV–XV веков, в Смутное время государственной территориальной неопределённости конца XVI – начала XVII века, когда отсутствовали чёткие светские законы и власть имущие проявляли бессилие и беспринципность, позволило русскому народу сохранить национальную самостоятельность. Только за одно это нужно низко поклониться русскому православию.
Вторая, важнейшая роль православия на Руси – это просветительская. В XVII веке не было другого института, кроме церкви, который мог сыграть эту роль. Основная литература на Руси была религиозного плана, написана на церковнославянском языке, условия для неспешного, кропотливого творческого труда были только в монастырях, где имелись библиотеки с книгами, в том числе и на греческом и латинском языках. При храмах создавались школы, в церковные книги включали учебные разделы, ориентированные на прихожан. Целями русского православного образования были обучение служения Богу и моральное совершенствование прихожан. В нём по сравнению с католическим образованием не давались знания языческой истории и культуры, а также естественных наук.
Третья