ему в личку.
– С чего ты взял?
– Сообщение от него получил.
– Во как!
– Ну, что? Пишем?
– А давай!
Они достают мобильники. Они выходят в ВК. Они кликают на «Друзья». Они выбирают «Чёрный блогер» …
Ботан написал:
«Молния меня любит».
Хмырь написал:
«Я отомщён».
В тот же момент, раздался страшный по силе удар грома. От него задрожала земля, затрепыхался воздух. Секунду спустя, словно ударная волна от этого взрыва, шибанул шквалистый порыв ветра. На голову обрушились потоки воды.
– Бежим отсюда! – закричал Хмырь.
* * *
Именно в миг, когда прогремел раскат небывалого грома – грома, которого ещё никогда не слышал этот город; именно в миг, когда очнулась от своего кошмарного сна Молния; именно в миг, когда Хмырь и Ботан, щёлкнули пальцем по птичке, означающей «отправить сообщение», именно в этот миг, в полуразрушенном камине странного дома на пустыре, зажегся огонь.
В том камине не было дров. В том камине не было даже трухи. В том камине не было ничего. Ничего не может гореть. Это противоречит законам природы – но огонь горел. Горел ярко.
Мерцающие отблески этого огня запрыгали на седых от времени стенах. На одной из них, на той, что расположена противоположно камину, появилась размытая тень. Комната оставалась пустой, если не брать в расчёт останки истлевшей мебели. Невидимка не может отбрасывать тени. Это противоречит законам физики – но тень на стене была. Она двигалась.
Ливень забухал по покрытой мхом черепице. И сливаясь с этим буханьем, в пустоте спёртого воздуха странной комнаты странного дома, прозвучали неведомо кем произнесённые фразы. Только две фразы:
«Щель приоткрыта. Мои поздравления!».
Глава 4 Качок, Кастет, Могила
«…а далеко в ночи задыхался и шептал шальной
похоронный поезд с чёрным плюмажем на каждом
вагоне, с лакричного цвета клетками, и угольно-
чёрный калиоп всё вскрикивал, всё вызванивал
мелодии трёх гимнов, каких-то спутанных,
полузабытых, а может, и вообще, не их».
Рей Бредбери. «Надвигается беда».
Из тягучей августовской ночи вырвался огромный грузовик. В сером предрассветном сумраке, урча громадой мотора, по пустой, змеящейся меж оцепенелых холмов дороге, одиноко неслась ядовито-зелёная фура. Дорога называлась «трасса 93». Дорога вела к капризному городу.
Инспектор ГИБДД, лейтенант Колокольчиков, нёс службу в самое мерзкое время. Самое мерзкое время – это с четырёх до семи утра. Голова тупа и пуста, а в глаза хочется вставить спички. «Эх, плюнуть бы на всё, да поспать минуточек шестьсот!», – подумал лейтенант со звенящей фамилией, растёр ладонями красные глаза, и вышел из будки с надписью ДПС.
«Что-то сегодня не так», – эта мысль пришла ему в голову, когда он стоял у края дорожного полотна, обозревая трассу 93 в обе стороны. Пост при въезде в город расположен аккурат на высотке. Взглянешь налево – дорогу видать километров на десять вдаль. Взглянешь