было рассматривать эту статью как вступление к публикации, и она предложила мне переделать соответствующим образом статью. Переделывать в настоящее предисловие не было смысла, как я уже сказал, и я максимально стиснул первую часть, поместив ее в примечаниях и опустив большую часть деталей, а вторую оставил почти без изменения. В таком виде статья прошла, но я вполне согласен с Вами, что она получилась довольно корявой. Что же касается некоторых замечаний об отдельных фразах, то, конечно, я вполне с ними согласен. Только не имея под руками никаких материалов, я затрудняюсь сказать, на чей счет это должно быть отнесено – на мой, типографии или редакции. По статье прошла редакторская рука, которая, с моей точки зрения, в некоторых местах подпортила мой текст. Редакция заменила некоторые слова, вставила две-три фразы, которые мои знакомые без всякого труда узнают»[134].
Несмотря на то, что Устюгов начал публиковаться, его главная работа того времени – исследование об увольнении крестьян в вольные хлебопашцы – в эти годы так и не попала в печать. Она была опубликована только в 1947 г., когда Устюгов уже девять лет являлся преподавателем МГИАИ. В третьем томе «Трудов историко-архивного института» вышла его статья «Увольнение крестьян в свободные хлебопашцы по духовному завещанию». Создававшаяся во второй половине двадцатых – начале тридцатых годов, она заметно выделялась среди произведений советской послевоенной историографии, посвященной истории России первой половины XIX в. В статье полностью отсутствовали цитаты из классиков марксизма, зато содержались ссылки на работы расстрелянного большевиками великого князя Николая Михайловича, высланного на «философском пароходе» профессора А. А. Кизеветтера и эмигрировавшей из Советской России кн. О. Н. Трубецкой[135]. Также в статье полностью отсутствовали упоминания о классовой борьбе и эпитеты «прогрессивный» и «реакционный».
Кроме этого, в работе Устюгова присутствовали серьезные отличия от произведений большинства советских историков, связанные с отношением ее автора к государству. Устюгов в своих трудах никогда не следовал ленинскому определению государства как «машины для подавления одного класса другим». Напротив, следуя традициям историков «старой школы», он изображал государство как надклассовый институт, заинтересованный не в углублении, а в смягчении общественных противоречий. В рассматриваемой статье Устюгов связывал непоследовательность правительственной политики по крестьянскому вопросу не с отстаиванием правящей верхушкой исключительно помещичьих интересов, а с боязнью правительства одним ударом ликвидировать отношения, сложившиеся веками[136]. По его мнению, самой яркой иллюстрацией противоречивости правительственной политики в крестьянском вопросе в начале XIX в. являлись указ о вольных хлебопашцах от 20 февраля 1803 г. и высочайше утвержденное 19 декабря 1804 г. Положение Государственного Совета, запрещавшее увольнение крестьян в вольные хлебопашцы по завещаниям, что обосновывалось