они за калитку. Мерри шел впереди с тяжело нагруженным пони в поводу. Тропинка нырнула в рощицу за домом, потом пошла полями. Листья на деревьях лоснились от влаги, на каждом сучке висело по капле. Трава поседела от холодной росы. Все застыло в неподвижности. Дальние звуки долетали на диво ясно и отчетливо: над самым ухом хлопала соседская дверь, в двух шагах кудахтали куры на чьем-то птичьем дворе…
Добравшись до стойла, хоббиты вывели оттуда оседланных пони. Это были крепкие, выносливые лошадки, каких ценят хоббиты: для скачек они не годятся, зато для долгой работы от зари до зари – лучше не найдешь. Хоббиты взобрались в седла и вскоре уже ехали дальше, в туман. Белая стена неохотно расступилась и сразу же плотно сомкнулась за ними, словно преграждая путь назад. С час езды, медленной, в полном молчании, – и наконец впереди вырос Заслон, высокий, сплошь затканный серебряными паутинками.
– И как же вы через него переберетесь? – поинтересовался Фредегар.
– За мной! – скомандовал Мерри. – Сейчас увидишь!
Он повернул налево и поехал вдоль Заслона. Наконец путь пересекла широкая лощина. Заслон повернул и отступил вглубь, огибая ее. В лощине начинался пологий желоб, по бокам обложенный кирпичом. Кладка постепенно становилась выше и наконец смыкалась над головой: желоб уходил под Заслон и выныривал с противоположной стороны.
Пончик Булджер остановил свою лошадку.
– До свидания, Фродо, – сказал он. – Ей-же-ей, лучше бы ты в Лес не совался. Как бы не пришлось вас оттуда вызволять еще до вечера! Но желаю вам удачи – и сегодня, и завтра, и на каждый день!
– Если Старый Лес – самое худшее из всего, что я встречу, то я и правда буду считать, что в рубашке родился, – усмехнулся Фродо. – Передай Гэндальфу, чтобы догонял нас на Тракте: мы скоро туда вернемся и поспешим что будет сил.
В последний раз крикнув Пончику «До свидания!», они спустились в туннель и скрылись от взгляда Фредегара. Под сводом было темно и сыро. На дальнем конце путь преграждала частая железная решетка. Мерри спешился и отворил ворота своим ключом. Дав пройти последнему пони, он налег на створки и толкнул их обратно. Ворота с лязгом захлопнулись; звук получился зловещий.
– Ну вот, вы уже не в Заселье, – объявил Мерри. – Вы – на опушке Старого Леса!
– А все эти истории про Старый Лес – они как, выдуманные или нет? – поинтересовался Пиппин.
– Смотря какие истории, – пожал плечами Мерри. – Если ты имеешь в виду страшилки, которыми Пончика в детстве пугали нянюшки – ну, про гоблинов, волков и все такое прочее, – то, скорее всего, выдуманные. По крайней мере я в них не верю. Но в Лесу и правда нечисто. Здесь все какое-то чересчур живое, понимаешь? Как будто здешние деревья, и не только деревья, немножко больше обычных чувствуют, что делается вокруг. Причем чужаков они не жалуют. Ты идешь, а они за тобой наблюдают. Как правило, делать они ничего особо не делают, только наблюдают, и все. Ну разве что какое-нибудь, самое неприветливое, ветку на тебя сбросит, или подножку поставит, или зацепит тебя побегом плюща. Зато