и вернулся в комнату.
– Дело, значит, такое, – начал он, запинаясь и с довольно озабоченным видом. – Если выйдут какие неприятности, то простите великодушно. Но вы и сами знаете, как это бывает – одно, другое, а я человек занятой. Тут, как говорится, всю память отшибет. Но может, еще не поздно. Понимаете, меня просили не прозевать, если вдруг поедут хоббиты из Заселья, а особенно спрашивали про одного, по фамилии Бэггинс…
– А мне-то что до этого? – перебил Фродо.
– Да уж вам лучше знать. – Корчмарь понимающе подмигнул ему. – Я вас не выдам, не бойтесь. Мне сказали, что этот самый Бэггинс, когда приедет, скажется Подхолминсом. И приметы сходятся – только не сердитесь.
– Да неужели?! И какие же это приметы? – снова перебил Фродо, забыв о правилах приличия и выдавая себя с головой.
– «Крепкий, плотный, краснощекий», – торжественно, нараспев процитировал господин Подсолнух. Пиппин хихикнул, а Сэм бросил на корчмаря сердитый взгляд. – «Этого тебе будет мало, Подсолнух, ведь хоббиты все такие, – говорит он мне. – И господин Подсолнух покосился на Пиппина. – Но господин Бэггинс ростом немного выше среднего, волосом посветлее и на подбородке ямочка, а сам такой самоуверенный, и глаза блестят». Простите, если что не так, но не мои это слова, это он так сказал.
– Он? Но кто?! – воскликнул Фродо, отбрасывая последнюю осторожность.
– А, он-то? Да Гэндальф, конечно, если вы с ним знакомы. Говорят, он волшебник. Сам я за это не поручусь, но мы с ним большие приятели. Правда, не знаю, что он мне устроит, когда опять наведается. Боюсь, наведет порчу на все мое пиво или превратит меня в какой-нибудь чурбан. Он ведь скор на руку. Но поправить уже ничего нельзя, что сделано, то сделано…
– Но что же ты такого сделал? – снова перебил Фродо, начиная терять терпение, – мысли в голове у Подсолнуха ворочались что-то уж чересчур медленно.
– Так бишь где я остановился-то? – вопросил корчмарь и растерянно прищелкнул пальцами. – М-м… ах да! Старина Гэндальф! Заходит он, значит, месяца три назад ко мне в комнату, даже не постучавшись. «Подсолнух, – говорит, – утром меня здесь уже не будет. Не окажешь ли мне одну услугу?» – «Только назовите», – говорю. – «Я шибко спешу, братец, – продолжает он, – времени ни минутки, а тут письмецо одно, и мне бы позарез надо его доставить в Заселье. Ты можешь кого-нибудь послать туда, только чтоб понадежнее?» – «А как же, – говорю, – вот хоть прямо завтра, ну, послезавтра в крайнем случае». – «Нет, – говорит, – лучше завтра». И дает мне, стало быть, конверт. Адрес ясный, все честь по чести.
Господин Подсолнух извлек из кармана конверт и по слогам, с гордостью (он весьма ценил свою репутацию грамотея) прочел:
ГНУ ФРОДО БЭГГИНСУ,
КОТОМКА,
ХОББИТОН, что в ЗАСЕЛЬЕ.
– Мне – письмо от Гэндальфа?! – вскричал Фродо.
– Ага! – поймал его Подсолнух. – Стало быть, вы все-таки Бэггинс!
– Вот именно! А потому отдайте мне сию минуту письмо и будьте любезны объяснить, почему вы его