удивилась подружка. – Я же сделала заказ и мы собирались посидеть немного, поболтать!
– Посидим в другом месте! – сказала я и поднялась.
К нам подошла официантка и мы, извинившись, отменили заказ, оставив ей хорошую сумму «на чай», так сказать в качестве компенсации.
– Какая муха тебя укусила? – злилась Маринка, едва поспевая за мной. – Тебе же нравился этот бар?
– Он мне и сейчас нравится. Просто…
Я запнулась. Ну как объяснить подруге свое дурацкое бегство? Рассказать ей про так напугавший меня взгляд незнакомки? Или может о том, что их красота показалась мне неживой? Ерунда! Она подумает, что я свихнулась. При всем своем увлечении раритетом Маринка была жутким материалистом и скептиком.
– Просто что? – не отставала она.
– Да ничего! – вдруг сорвалась я. – Просто не захотела там сидеть и всё! Не знаю. Неприятно стало.
– Да ладно, не злись! Чего ты завелась? Я ведь не против. Сейчас другую кафешку найдем, – Маринка тронула меня за рукав. – Это из-за той парочки, да?
– С чего ты взяла?
– Мне так показалось, – пожала плечами подруга. – Ты знаешь кого-то из них?
– Нет. Не знаю.
Я не стала добавлять, что видела их около дома и что в джипе тоже были они.
Маринка неопределенно хмыкнула и больше вопросов не задавала. На улице шел снег. Сильный ветер поднимал с тротуаров и сугробов на обочине снежные вихри и бросал их в лицо прохожим. Люди поплотнее кутались в шарфы и натягивали шапки чуть ли не на глаза. Машины двигались медленно, то тут, то там возникали небольшие аварии из-за гололеда. Весь центр города превратился в одну сплошную пробку. Так и хотелось бросить машину и спуститься в метро, но заикнуться при Маринке о подземном транспорте – это навлечь на себя гнев Вселенной. Ни за какие коврижки эта «до мозга костей столичная штучка» не желала пользоваться подземкой. Она объясняла это тем, что там куча народа, воняет, заразиться можно на раз-два, «а вдруг теракт!» – но я то знала, что это ее самая жуткая фобия.
Поэтому мы и торчали в адской пробке, продвигаясь в час по чайной ложке. Зато, наконец-то, у Маринки появилась возможность выпытать все подробности моей поездки. Сначала я нехотя отвечала на вопросы, но потом расслабилась и с легкостью болтала с подругой о своих злоключениях. Мы посмеялись о моих ночных страхах, я получила нагоняй за то, что полезла на трухлявую лестницу, которую «папаня все никак не починит, пока кто-нить не убьется на хрен» и подвергалась настоящему допросу о «наших отношениях» с «милым доктором».
– Да нет никаких отношений! Человек просто помог мне. Так сделал бы любой на его месте, – повторила я слова Макса.
– Ну, ну-у, – многозначительно протянула Мариша. – А что теперь с Лешкой?
Подруга уже давно желала мне большой и светлой любви и записывала в потенциальные возлюбленные чуть ли не каждого симпатичного парня, имевшего неосторожность просто взглянуть