что это ты ей предложил. Запудрил мозг. И кстати, о психиатрах: сомневаюсь, что у нас был групповой припадок идиотизма, – не желал молчать Янош.
– Вот именно потому, что спятить сразу втроем мы не могли и видели то, что видели, и стоит…
– Я чувствую, что теряю его.
Два заинтересованных взгляда обратились к девушке.
– Он уходит из моей жизни, ускользает.
– Куда? Зачем? Да ему три года. О чем ты вообще? – не сдержавшись, повысил голос молодой человек, и Эля с Лемом одновременно на него зашикали.
Эмиль не проснулся, и Ян продолжил раздраженно шептать:
– Не городи ерунду, у тебя стресс… Тебе просто кажется. Как обычно.
– Зато меня ты не можешь обвинить в «кажется», – взглянув на помрачневшую девушку, вставил Лем. – Да и себя тоже. Или вноси конструктивное предложение, или хватит нагнетать, – и прежде чем Ян успел что-либо ответить, добавил: – Полиция не поможет, как и всевозможные спецслужбы, потому что ребенок здесь и никто не поверит, что он исчезал и внезапно появлялся уже несколько раз. Врачи? То же самое. И что ты им скажешь? А что они тебе ответят? Ну и последний вариант – это забить и понадеяться, что подобное больше не повторится, но, насколько я знаю, пассивные методы – не твоя стихия.
– Что же делать? – сквозь подкатившие к глазам слезы выдавила девушка.
– Ну ладно, только…
– Вот в этом я с тобой согласен.
– В чем это ты, интересно, со мной соглашаешься? Я еще ничего не сказал, – мрачно поинтересовался Ян, не переносивший, когда его перебивали. – Наверное, стоит начать действовать послезавтра, не нужно портить Эмилю день рождения незнакомыми и странными дяденьками и тетеньками.
Вообще-то Ян хотел сказать, что по всем колдунам и хироманткам он будет обязательно ходить вместе с ними, поскольку не верит в адекватность друзей по данному вопросу, да и вообще склоняется к мысли, что моментами они оба – форменные психи. Но, взглянув на часы, произнес только:
– Кстати, завтра уже наступило.
– Вам пора домой, – грустно протянула девушка.
«Ее нельзя оставлять одну в таком состоянии», – недвусмысленно говорил взгляд Лема, и Ян утвердительно кивнул.
Утро понедельника друзья встречали разбитыми. Проведя ночь скрюченными в креслах, молодые люди еле продрали глаза и отправились на работу, пообещав, как и договаривались, прийти после обеда праздновать. Эля, как и ее «охранники», проспавшая около сына всю ночь в сидячем положении, не вышла из спальни даже для того, чтобы их проводить; благо, у каждого было по ключу от ее квартиры.
Девушка сидела на кровати, почти не меняя позы, пока ребенок не проснулся. Открыв глаза, мальчик первым делом убедился, что Эля рядом, и, забравшись к ней на колени, захныкал, сквозь слезы канюча на все лады слово «мама».
– Ну, что ты, кроха, не плачь, – гладила мальчика по голове готовая сама разрыдаться девушка. И когда ребенок успокоился, задала самый главный вопрос: – Где ты был, маленький?
– Упал,