тишину:
– Тебе больно?
– Сейчас нет, – ответил он, уходя от вопроса.
– Но когда это случается – больно?
Виктор шумно выдохнул:
– Да.
– Как долго это длится? Насколько все плохо? Каково это, когда ты…
– Сидни.
– Я хочу знать. – Ее голос сорвался. – Я должна знать.
– Зачем?
– Потому что это я виновата. Я это с тобой сделала. – Виктор начал качать головой, но Сидни его прервала: – Скажи мне. Скажи правду. Вы все это время мне лгали, так хотя бы расскажи, каково тебе приходится.
– Как будто умираешь.
Она ахнула, будто от удара. Виктор вздохнул и подошел к краю балкона. Перила были скользкими ото льда. Виктор провел ладонью по железу, ощущая, как от холода немеют пальцы.
– Я рассказывал, как получил свои силы?
Сидни покачала головой, белокурый боб замотался из стороны в сторону. Разумеется, нет. Однажды Виктор рассказал ей свои последние мысли, но не более того. Дело не в доверии, просто они оба оставили прошлое позади. Что-то помнить хотелось, а много чего другого – нет.
– Большинство людей становятся ЭО в результате несчастного случая, – сказал он, изучая снег. – У нас с Эли было иначе. Мы решили найти способ все изменить. Кстати, это удивительно сложно сделать. Сознательно умереть, сознательно ожить. Найти способ покончить с жизнью, но все же не проститься ней, не делать тело непригодным для использования. Кроме того, нужен метод, который лишает субъекта достаточного контроля, чтобы заставить его бояться, потому что требуются химические свойства, вызываемые страхом и адреналином, чтобы вызвать соматические изменения. – Виктор запрокинул голову и всмотрелся в небо. – Это была не первая моя попытка, – тихо сказал он. – Ночь, когда я умер. Я уже пробовал однажды и потерпел неудачу. Передозировка, как оказалось, дает слишком много контроля и страха. Поэтому я решил попробовать еще раз. Эли уже преуспел, и я не хотел ему уступать. Я создал ситуацию, в которой не мог вернуть себе контроль. Ту, где не было ничего, кроме страха. И боли.
– Как? – прошептала Сидни.
Виктор закрыл глаза и увидел стоящую у панели Анджи.
– Убедил одного человека меня запытать.
Сидни коротко выдохнула. А Виктор продолжал говорить:
– Меня привязали к металлическому столу и подключили к электрическому потоку. Там был рубильник, и человек его повернул. Боль стала сильнее, но я сказал не останавливаться, пока не остановится мое сердце. – Виктор прижал ладони к ледяным перилам. – Люди имеют представление о боли. Они думают, будто знают, что это такое, каково это, но это всего лишь идея. Совсем другое дело, когда боль обретает конкретные формы. – Он повернулся к ней. – Поэтому, если хочешь знать, как ощущаются эти приступы, вот ответ: будто я умираю, снова и снова. Как будто кто-то поворачивает рубильник внутри меня, пока я не сломаюсь.
Лицо Сидни было белым.
– Я виновата, – сказала она себе под нос, сжимая пальцы. – Я это с тобой сделала.
Виктор подошел к стулу Сидни, встал перед ней на колени и твердо