подсунут ничего такого, с чем ты не смог бы справиться: тут хорошо знают возможности каждого дримера, его порог и его потолок… Пока я внушал себе это, Борич промолвил:
– Ну, куда мы – в кантину, или пробежимся по кабинетам?
Кантиной мы называли нашу внутреннюю столовку – очень неплохую, кстати сказать. Но сейчас я не испытывал ни аппетита, ни жажды и потому выбрал второе:
– По закоулкам.
Борич кивнул. Он был спокоен, и ему было все равно: не он ведь через четверть часа будет получать задание. А со мною, девять против одного, именно это и случится.
– Пошли.
Однако уйти далеко нам не удалось. Одна из дверей – третья справа – распахнулась, похоже, от толчка ногой изнутри, и перед нами возник человек в кремовом халате, какие носят операторы компьютерных отделов. Глаза его, величиной чуть ли не с теннисный мячик, были выкачены настолько, что казалось – вот-вот выпадут на пол и покатятся, подпрыгивая. Он едва не налетел на нас. Боричу удалось предотвратить кораблекрушение, схватив парня за плечо:
– Живот схватило? Тогда ты ошибся: гальюн в другой стороне.
Тот, кажется, только сейчас сообразил, что перед ним стоят два человека. Мало того: он даже ухитрился узнать нас. И тут же издал боевой клич:
– А, это вы? Давайте сюда. Да быстрее же!
– Вообще, когда ко мне обращаются в такой форме… – начал было Борич. Но парень уже тащил нас с мощью портового буксира. Совершив сложное телодвижение, оказался за нашими спинами и втолкнул туда, откуда только что выскочил сам.
Это был кабинет виртуального слежения. Первым, на что падал взгляд, когда вы в него входили, был сорокадюймовый экран. Так случилось и с нами. И как только возник, как говорится, зрительный контакт, все прочее сразу же перестало нас интересовать.
Изображение на экране трудно было определить одним словом. Самым близким, пожалуй, было бы «калейдоскоп». Но своеобразный. Мы словно находились в цилиндрической кабине свободно падающего лифта с прозрачным полом и стенами, очень любезно позволявшими видеть ту трубу или шахту, по которой мы низвергались; видеть все, кроме ее дна – потому что его не было.
Мимо нас равномерно пролетали изображения, из которых и состояла труба; казалось, то были вогнутые, плотно подогнанные друг к другу экраны, на которых – в натуральную величину – виднелось все на свете и еще многое сверх того. Но я-то знал, что на самом деле никаких экранов там нет; это были входы в миниконы, миниконтинуумы, чтобы вам было понятнее.
Комнаты, залы, хижины, подвалы, ангары, пещеры, камеры, шахтные забои и штреки – интерьеры на любой вкус, третичные, четвертичные, античные, вчерашние, сегодняшние, завтрашние, послезавтрашние;
люди, нелюдь, лошади, собаки, львы, крокодилы, орлы, грифы, киты, скаты, акулы, крысы, драконы, единороги, жуки величиной с носорога, стрекозы с волчьими челюстями, неизвестно кто, непонятно кто, и вообще вовсе невообразимое;
пальмы, сосны, камыши, дубы, секвойи, подсолнухи, кактусы, пшеница