окинул того мрачным взглядом.
– Слышь, пёс. Веди старика, – пробурчал владыка.
– Будь сделано, – выдохнул юноша, сразу уяснив, о ком речь. Дураков великий не любил и убивал на месте.
И вот вчерашний гость остановился у входа. Ни страха, ни заискивания в глазах. Вежливо поздоровавшись, старик молча ожидал слова владыки.
Ашарат окинул гостя изучающим взглядом.
– Ты мне вот чё скажи, – произнёс хозяин шатра. – Тот меч, о коем ты говорил вчера, ещё на Адской горе?
– Да, – выдохнул босяк и потупил взор.
– Его стерегут?
– Да. У Ашилы есть хранительница.
– Кто? Баба? – удивился владыка.
Старик кивнул.
– И что, любой может взять меч?
– Тот, кто не боится, – едва слышно ответил старик. – А также тот, кому позволит хранительница.
Ашарат долго размышлял. Судя по выражению его лица, разве тупой не догадался бы, что владыка желал принять важное решение. Но внутри словно что—то противилось, а рассудок хотел настоять. Он выпил почти кувшин вина, прежде чем вновь открыл рот.
– Старик, ты можешь отвести меня туда? – спросил Ашарат.
– Могу, – прошептал босяк, и плечи, казалось, поникли ещё больше.
– Тогда утром отправляемся.
* * *
Рассвет застал Ашарата, переодевшимся воином, и старика в пути. Их никто не сопровождал, дабы не привлекать внимания. Полководец сам хорошо владел оружием и не боялся ни засады, ни открытого боя даже в стане противника. Частенько Ашарат инкогнито выезжал за пределы лагеря и устраивал испытания своим бойцам. И ещё никто не смог одолеть легендарного военачальника.
По—весеннему распогодилось. Но ещё свежо после зимних холодов, и дорога казалась приятной. Да и кони, радуясь прогулке, бежали резво. А у Ашарата скакуны породистые – выносливые и быстрые.
В полдень всадники спешились размять ноги. Полководец не хотел надолго оставлять войско и, перекусив, вновь отправился в путь.
Вскоре на горизонте они увидели хребет Демонов, чёрной полосой протянувшийся с севера на юг. А в стороне от гряды, вершиной уткнувшись в небеса, стояла одинокая Адская гора. И одним своим видом даже издали вселяла страх.
Ашарат был мрачен и молчалив. Отчасти сказывались последствия двухдневной пьянки. А ещё полководец считал ниже своего достоинства снисходить до общения с оборванцем, которому всё равно отрубит голову. Так зачем обременять себя чужими проблемами? Из богатого опыта ему известно: меньше знаешь человека – легче его убить.
Да и старик не набивался в собеседники. Может, вёл тяжёлую борьбу с совестью, обременённой тёмным прошлым? Да и не мог не догадаться, какую участь ему уготовил будущий покоритель мира.
Смеркалось, когда всадники подъехали к Адской горе, вполне соответствовавшей мрачному названию. Отвесные склоны, будто стены храма, посвящённого самому повелителю