насчет гостеприимства? – поинтересовался чародей.
– Раздери тебя бесы, Ханнан, не говори ерунды! – разозлился Такани. – Ты останешься хотя бы на пару дней, пока не вытащу из тебя все новости!
Он бросил на слугу острый взгляд, и Захит тут же поднялся.
– Я подготовлю комнаты, господин.
Когда старик ушел, они долго молчали. За глиняным забором шумел город. Наконец Такани потер подбородок, крякнул и проговорил:
– Знаешь, что я тебе скажу, старик? Зря ты сюда приехал… – поняв, что он сказал, купец тут же поправился: – Конечно, я рад тебя видеть, я ведь даже не знал точно, жив ты или нет. Но вернулся ты зря.
– Почему?
– Сам видишь, все наперекосяк. Здесь еще полно людей, сюда забредают караваны, но город умирает. Это потому что о нем все забыли. Царь Царей, жрецы, наместник. Мне кажется, что и сами мы… – Он не договорил. – Ну признайся, ты был магом, ты сам это должен чувствовать!
Чародей не знал, о чем он. Разве только царапнул сердце коготок вины: ведь он видел и белокаменные города, террасами спускавшиеся к морю, и роскошные сады, до краев полные солнца и птичьего пения. И многолюдные рынки, где воздух дрожит от гула голосов. Он видел все это, когда бежал.
Решив сменить тему, маг произнес:
– Завтра мне нужно пройтись по городу. Я уйду рано, не удивляйтесь, если с утра меня не найдете.
– Хорошо. – Такани провел рукой по лицу, стирая пот. – Тогда иди, отдохни. Наши постоялые дворы – это тебе не столичные особняки.
Он усмехнулся. Однако когда Ханнан уходил, купец безмолвно шевелил губами, словно пережевывая неприятную мысль. О чем уж он думал? К сожалению, даже маги не знают всего.
Проснулся Ханнан от ощущения, что его ищут. Не то голос, зовущий по имени, не то взгляд, который все рыщет, рыщет – и никак не найдет. Чародей вскинулся, поднялся на постели, вглядываясь в обступившую его мглу.
– Ханнан, ученик Амра, ученика Исхáка из линии Мисýра! – повторял голос. – Отзовись, Ханнан!
Но маг не спешил отвечать на Зов. Закрыв глаза, он вновь откинулся на подушки. Пара мгновений – и вот он уже видит себя со стороны. Окружающий мир стал размытым, колеблющимся, ненастоящим. Стены спальни шли волнами, словно полог шатра на ветру.
Он видел потоки силы – они текли, сплетались и расплетались, похожие на струи воды, только вместо влаги в них тек свет. Он видел собственное тело на призрачной постели – тугой клубок струн и линий, пульсирующий в блеклом, подернутом рябью мире.
«Таким тебя видят маги, – всплыл в памяти голос наставника. – Маги и гафиры».
«Всегда?» – помнится, спросил он.
«Всегда, – подтвердил старый Амир. – Маг всегда знает, что рядом один из собратьев. Это как зуд на коже, ты не можешь его не чувствовать».
Воспоминание мелькнуло и скрылось. Наставник не успел сообщить Ханнану, что от наблюдения можно прятаться, что скрывшийся чародей только тогда выдает себя, когда применяет Дар, – и что применение магии также можно скрыть… Узнать все это магу пришлось уже в бегах.
Теперь