воплощения своих идей, что забываю поинтересоваться о гонораре, авторских и других формах финансовых вознаграждений, “Клоп” был одним из первых моих спектаклей и, захлестнутая радостью работы, я совершенно случайно узнала, что все авторы “Клопа”, кроме меня, получают гонорар от проката спектакля в бесконечных зарубежных турах. “Клоп” был весь прошит моей хореографией, придумками и главное – умениями, которыми молодые актеры, выпускники института, напитались на бесконечных наших репетициях и занятиях. Попытка аккуратно поинтересоваться о возможных причитающихся мне авторских суммах встретила раздраженно-унизительную реакцию владельцев спектакля, набросившихся на меня с классическим вопросом: “Кто вы вообще такая?” Да, действительно, мне было 25 лет, и в таблице статусных рангов я тогда была на последней снизу позиции, от меня отмахнулись, испугавшись еще одного “рта” у сладкого пирога.
Эта история послужила мне отличным уроком на будущее. Почему всегда, чтоб что-либо понять, надо получить негативный опыт, свой собственный опыт и ничей больше?.. С тех пор я стала особо внимательна к творческим договоренностям и заключениям контрактов, хоть и осевшая во мне с советских времен неловкость разговора о деньгах не выправляется никаким опытом и никакими случающимися неприятностями. Отношение к деньгам у нас, советских граждан, воспитывалось совершенно определенным образом: не претендовать, не просить, не надеяться, радоваться любимой работе и быть благодарной, что тебе она дана, – как же долго и мучительно приходилось и приходится вымывать из собственного сознания эти впитанные с детства установки.
История спектакля, сделанного в самом начале карьеры в ГИТИСе, послужила возникновению привычки с настороженностью и опаской входить в совместную работу с режиссерами, а через какое-то время я и вовсе прекратила подобные сотворчества. Но у этой паузы был финал – встреча с Алвисом Херманисом, которая изменила мое отношение к возможностям соавторства с режиссерами и изменила некоторые нюансы в моей профессиональной жизни.
Это было начало девяностых, в моей памяти оно осталось как время интересных дружб, встреч, делаемых спектаклей, азартных репетиций. Все связанные с этими годами бытовые неудобства, политические коллизии, неопределенности – всё перекрывается в моей памяти красками жизни, открытий, чувств.
Москва. Центральный телеграф. До востребования
Сколько любовей за свою жизнь проживает человек? Одну? Две? Десять? Много ли вообще людей, способных проживать любовь? Как часто мы обманываемся, подменяя истинную любовь влюбленностью, страстью, влечением… Как часто мы, остыв от лихорадочного жара увлеченности, думаем, глядя на субъект этой увлеченности: как же меня угораздило?.. Какая пелена затуманила взор?.. Кой черт меня дернуло?.. Я влюбляюсь бесконечно, пылко, в одно мгновение. И с такой же стремительностью, с такой же неукротимостью остываю. Мои влюбленности чаще всего не доходят до черты