меня оценивающими взглядами. Потом Шнуров вывел меня в дальнюю залу, где не было ни гостей, ни праздничного оформления. Сергей поблагодарил меня и что-то сунул в сумку. Как оказалось, то был мой гонорар за выступление, равный двум месячным окладам концертмейстера в консерватории. А я ведь работаю нынче на полную ставку. М-да. Вот она, высшая справедливость.
Я не спешила уходить, и мы еще немного посидели. Было видно, что Шнуру совсем не хочется возвращаться к гостям. Он снова включил запись Бартоли и признался, что тоже мечтает записать альбом барочных песен. Вштырило его, однако. Я ответила, что, если понадобится концертмейстер, звоните-пишите, и мы обменялись телефонами. А потом мне вызвали машину прямо ко дворцу, я вышла, словно бывалая Золушка, традиционно обнялась со львами, охраняющими парадную лестницу, и через пару минут оказалась на Петроградке у своего дома на углу Каменноостровского и Графтио, где пребываю и по сию секунду, пытаясь осмыслить происшедшее. В принципе, что такого, всего лишь поработала по специальности. А с другой стороны – приключение. И ведь рассказать кому – не поверят. Одна надежда на журналистов. Я-то ни одного селфи по робости своей не сделала. Хватит с меня фото разбитого горшка.
UPD: На вечерней репетиции в консерватории на меня снизошла минута славы. Оказывается, оперные певцы следят за светскими новостями, и консерваторские студенты, а в особенности студентки, подписанные на шнуровский инстаграм, буквально завалили меня вопросами. Выяснилось, что наш с ним дуэт задокументирован и даже собрал 1590 лайков. Комментарии, правда, я зря стала читать: далеко не все оказались лестными. Были и высказывания типа «что за швабра» и «ну и рожа у этой канцретмейсерши» (так меня еще никто не называл). В другой раз я бы позабавилась, но сегодня меня терзают постпохмельный синдром, растянувшийся на весь день, и чувство собственной никчемности, так остро поддерживаемое петербургской погодкой. И по Николаю как-то скучаю. Но звонить не поднимается рука. Пойду нырну в соцсети, посчитаю Николаев Романовых на сон грядущий вместо овец. А может быть, Николай тоже увидит эти фотографии и найдет меня? Я, правда, там совсем на себя не похожа. И впрямь какая-то швабра перекошенная. Пить надо меньше.
4 марта
Настроение еще хуже вчерашнего. Лерка и Варёк, прознавшие про ночной концерт, закидали меня обвинениями, что я поступила не по-товарищески. А что было делать? Позвать их переворачивать мне странички партитуры? Обеих причем. Ох… Кстати, мне же сегодня листать ноты в Большом зале филармонии! Что унижает меня еще больше. Сама-то до больших залов не дотянула, а ведь училась двадцать лет, занималась как проклятая на этом рояле, а теперь вот стала человеком с невыговариваемой профессией «концертмейстер», смысл которой непосвященным можно объяснить как «умца-умца». Еще Олька звонила, все плачет по своему сбежавшему. Но уже взяла билеты в Питер, приезжает на праздники. Будем отрываться. У меня же сегодня выходной, а это значит, что до вечера, чтобы избежать самокопания,