с чуть загнутыми кончиками долгих пальцев. Она любила свои руки, украшала их множеством колец и браслетов.
Но необыкновенной эту женщину делала не её чудесная красота, а то, что когда она улыбалась, меня пробирал холод. А когда с ласковыми словами обращалась ко мне, я немела от страха, хотя никогда и никого не боялась. Почему она производила на меня такое действие? Я думала от того, что она была матерью Сигурда, и мне хотелось нравиться ей?
Но Сигурд оставался лишь героем моих тайных и смутных грёз, мечтать о нём как о женихе я и не думала. Потому что я вообще не очень хотела мечтать о женихах.
Но оказалось зря. Однажды, когда мне было почти четырнадцать лет, Рангхильда приехала к нам в Сонборг вместе с Сигурдом. Он давно не приезжал с ней, рассказывали, что ходил с мореходами в Западные моря.
И в этот приезд оказался совсем взрослым. Это был уже не подросток, а юноша высокого роста, выше и шире в плечах всех, кто его окружал. Легко и изящно, чем-то напоминая свою мать, он двигался, когда соскочил с коня и небрежно, не глядя, бросил повод встречавшим их во дворе челядным слугам, сопровождавшим Сольвейг. Вдруг он оказался таким красивым, что у меня захватило дух, когда он, рассеянно скользя взглядом, посмотрел на терем, и я спряталась, чтобы он не увидел меня в окне, подглядывающую за ним.
– Кто это? – восхищённо задохнулась Агнета, выглянувшая в окно вместо меня.
– Жениха мне привезли, – сама не знаю, почему именно это, сказала я.
Агнета посмотрела на меня и засмеялась:
– Вот жених, я понимаю! – весело заключила Агнета. – Что против такого наши мальчишки – сопляки!
– Да я пошутила! – спохватилась я, что выдала желаемое за правду. Хотя было это желанно мне? Я совсем запуталась и растерялась.
А моё сердце съёжилось и упало в живот, чтобы уже там от волнения затрепыхаться. Как я могу понравиться такому? Он красивее Богов, совершеннее всех, кого я видела или даже могла представить. С чего это я могу ему понравиться?
Я убежала в мою спальню, где у меня было большое бронзовое зеркало. Я оглядела себя и со вздохом села на кровать.
Мне хотелось плакать: худая и долговязая, с острыми плечами и локтями, с вечно лохматыми волосами, носом, засыпанным мелкими веснушками – было начало лета.
Я знала, какие девушки нравятся мужчинам: аппетитные и сдобные как булки. А я?.. Я опять вздохнула.
Я умела лазать по деревьям лучше любого мальчишки, потому что была сильной, лёгкой и ловкой, плавать дальше и нырять глубже всех. Я много чему научилась и много чего знаю, но у меня нет ни той красоты, которая пленяет мужчин, ни неги в теле. Да вообще ничего, во что может влюбиться такой вот хакан («высокородный сын») Сигурд. То, что мои мальчишки влюблены в меня не в счёт – это детская любовь.
А, кроме того, если он такой, каким я его помнила раньше – заносчивый и гордый, какой он может быть мне муж и помощник? Да и не смогу я полюбить его, если он будет так же свысока, как всегда, смотреть на меня.
Но с чего я взяла,