Алонцо видел погруженные в белесое марево очертания домов, уходящий в пустоту причал или выплывающие словно из ниоткуда силуэты, – едва не плакал. Дома казались нежилыми и ветхими. Мир – чужим и страшным. Люди – призраками. Амари было все равно: при братьях, отце или посторонних выказывать страх. Он забивался в ближайший угол, подтягивал колени к груди и выл от безысходности и ужаса. С этим следовало справиться, вот Мигель и решил вышибить клин клином.
«Туман плох только на море, – поддакивал, не отрываясь от чтения, Рамель. – В нем скрываются рифы, а иногда и враги».
«Как будто они на суше прятаться не умеют», – возражал Амари.
Отец, когда узнал о выходке старших, пришел в ярость: Мигеля посадил под домашний арест на месяц, а с Рамелем поговорил три часа. Неизвестно о чем, но из кабинета брат вышел бледным и первым делом попросил у Амари прощения…
– Враги на суше туманом только и прикрываются, – произнеслось само собой, когда просочившийся в комнату зеленоватый дымок свился в сумеречный жгут – нет! – щупальце.
Дома Амари, скорее всего, закричал бы и позвал на помощь. В особняке Керво он не мог позволить себе такого. К тому же если кто-нибудь явится, а происходящее окажется мороком, не в меру разыгравшимся воображением или кошмаром, то стыда не оберешься, останется только уехать и по дороге утопиться в Мирросе.
Амари стиснул зубы, когда «морок» обвил его ноги; попробовал сопротивляться, но с подобным рвением мог бы плясать в трясине. Туманное щупальце скользнуло выше, сжало пояс, а потом и грудь; дышать стало тяжелее. Вырвавшийся из легких хрип оцарапал горло; туманный враг ощетинился острыми пластинами.
«Почему я не взял шпагу?.. Теперь даже вскрикнуть не выйдет, – судорожно билось в голове. – А виновен во всем Керво. Конечно, кто же еще…»
В глазах потемнело. В висках забилась кровь, и ее удары становились все тише.
Глава 7
– Сударь, выпейте, – Карлос протянул кубок. Он мог бы улыбнуться ободряюще или даже посочувствовать, если бы сидевшему перед ним юноше это помогло. В необходимости проявлять эмоции Карлос сильно сомневался. Младший сын Алонцо отчего-то считал чужое участие демонстрацией собственной слабости, потому управляющий решил оставаться спокойным, обходительным и отстраненным.
– Ммм? – простонал принц Рейес, не открывая глаз.
Странно, что он вообще смог произнести хоть слово со столь жуткого похмелья. Почитай, еще с Омеро ехал, едва в седле удерживаясь, а когда спешивался, чуть не свалился. Зыркал на всех как на врагов последних, хотя… Знавал Карлос его папеньку Алонцо. Если сынок в отца пошел, то чужая забота ему уж точно не по сердцу пришлась. Хотя какой уж там пошел… не родит груша гранатов, хоть и цветет, бывает, розовым цветом: внешне на короля принц не походил совсем.
– Настойка, сударь, – Карлос замешкался, но все же добавил: – С перепою помогает.
Рейес состроил высокомерную гримасу, поджал губы и наморщил нос, но питье