слышит на больших обедах
Рассказы отставных бояр,
Он видит Кремль, Тверской бульвар…
Вслед за первым бульваром появились одиннадцать следующих, составивших Бульварное кольцо. В одном из альманахов 1829 года читаем о них: «Устроение бульваров есть счастливая выдумка; ибо это придало неимоверную красоту древней нашей столице».
Довольно долгое время Тверской бульвар являлся местом встреч и времяпрепровождения в основном представителей имущих и интеллигенции. С конца XIX столетия положение изменилось. Леонид Андреев, бывший тогда корреспондентом газеты «Курьер», писал в фельетоне «Московское лето наступает»: «Своеобразная эта толпа – московская бульварная публика. Словно по обязанности, мерно движется она с одного конца бульвара в другой под глухие рыкающие звуки оркестра, заглушаемые громом уличной езды. Лица утомлённые, невесёлые; говорят, смеются, но без радости. Это всё каторжники городской жизни. Как крепко прикованные к своей тачке, они обречены гулять всё лето в одном узком отмежёванном для них пространстве бульвара, и они гуляют, гуляют…»
Невозможно перечислить всех, кто бывал на Тверском бульваре, ибо имя им легион. Каждый из известных людей (поэтов, писателей, артистов, художников, учёных), конечно, по-своему воспринимал этот зелёный уголок Москвы, но никто из них не остался к нему равнодушным. Наш современник писатель В. Б. Муравьев посвятил Тверскому проникновенные строки: «Сильны власть и очарование Тверского бульвара. Он красив летом, когда кроны лип смыкаются над головой, и пробивающийся сквозь листву солнечный луч, переливаясь, играет на дорожке. Прекрасен зимой, когда тёмные стволы и ветви сплетаются на фоне снега и неба в причудливый узор. Он чудесен утром и днем, звенящий детскими голосами, праздничен к вечеру, окутанный ласковой истомой клонящегося на закат солнца, таинственен ночью в свете фонарей. А ещё он пробуждает воспоминания».
Да, бульвар напоминает о многом, навевает воспоминания и мысли о тех, кто когда-то проходил по его аллеям, стоял под кронами дерев, вслушиваясь в шорох ветвей старого дуба, так много повидавшего на своем веку.
Французы на бульваре. Московский барин Иван Алексеевич Яковлев готовился оставить Москву. Делать ему этого не хотелось, и он каждый день откладывал свой отъезд. Но 2 сентября наконец решился.
В десятом часу утра Иван Алексеевич распорядился закладывать лошадей и, потолкавшись немного среди многочисленной дворни, пошёл обедать. За столом спросил воды. Её не было. Раздражённому барину сказали, что дворник уехал по воду давно, но почему-то ещё не вернулся.
Семейство Ивана Алексеевича ещё не успело встать из-за стола, как вошёл камердинер и осипшим голосом доложил, что дворник вернулся без лошади и бочки – отобрали французы. Известие это было встречено гробовым молчанием. И именно в это мгновение на улице послышался цокот копыт, который всё нарастал и приближался. Все бросились к окнам, выходившим на Тверской бульвар. По булыжной мостовой