перипетиях моей жизни. В разведку я попал после госпиталя.
Интервью: Александр Бровцин
Лит. обработка: Александр Бровцин
Шишкин Николай Константинович
Нас отправили в Саратов во второе артиллерийское училище, где мы проучились 3–4 месяца, из них месяц потратив на заготовку дров. Потом у нас учили. А чему нас учить? Мы все с боевым опытом, артиллерийские премудрости знали почище некоторых училищных лейтенантов. Поэтому нам быстренько присвоили лейтенантов и направили в Челябинск, получать СУ-152.
В апреле 1943 года, получив звание «лейтенант», я был назначен командиром самоходной установки СУ-152.
Наш 1545-й тяжелый самоходный полк, под командованием подполковника Тихона Ефремовича Карташова, входил в состав 30-го Уральского добровольческого танкового корпуса 4-й танковой армии. Нашего командира ценили и начальство и солдаты, поскольку полк всегда был готов и к бою и к маршу. Первой командой после боя была: «Осмотреть оружие, вывести нулевые линии, заправить машины боеприпасами и горючим, проверить ходовую». Только потом разрешалось поесть и поспать.
Я чуть позже расскажу про наш первый бой, но когда мы из него вышли, то оказалось, что соседний танковый полк потерял почти все машины. Мы потом разговаривали с ребятами: «Ну как с нашим дураком воевать? Только и знает, что «Вперед!» А Карташов нам говорил: «Полезете на рожон, я вас первый прихлопну!» Вот кустики, вот овражек, вот скирда, используйте местность, внезапность, скрытность. Поэтому у нас подбитых танков много, а потери небольшие. Вот такие командиры и выигрывали войну.
Шишкин Николай Константинович, 1945.
Конечно, относительно небольшие потери в нашем полку объясняются еще и тем, что нас использовали для поддержки. Мы только обеспечивали выполнение задачи основным боевым подразделениям – танковым и стрелковым, которым нас придавали, а не решали самостоятельные задачи.
Расчет орудия Н. К. Шишкина.
Первый бой мы приняли на реке Нугрь, за которой на крутом берегу виднелась деревня Большая Чернь, превращенная немцами в опорный пункт. Оттуда, по наступающим по большому ржаному полю танкам и пехоте, били 88-мм зенитки. В этой ржи не поймешь откуда стреляют. Танки горят. Наводчик Бычков у меня был отличный. В этом бою он сжег два танка. В какой-то момент по нам попали. В рубке искры, запах каленого металла, гарь. Механик-водитель Никонов бросил машину в низинку. Я вылез из люка, стал оглядываться. С трудом обнаружил противотанковую пушку на окраине поля в кустарнике. Мы вышли из ее сектора обстрела, и она теперь била по танкам. Я решил развернуться и, наведя орудие на ориентир в створе с пушкой, выкатиться на нее для выстрела. Если с первого выстрела не попадем – нам хана. Едва мы вышли из низинки, как пушка стала разворачиваться в нашу сторону. Бычков крикнул: «Выстрел!» и одновременно раздался его грохотом. Я успел крикнуть: «Никонов! Назад!», но это было лишним – Бычков