прямо в глаза Мари, не отрывая горящего взора от её лица. Он ждал ответа. Впрочем, его ждали и остальные. Затянувшееся молчание замерло в воздухе и в наступившей гробовой тишине было слышно, как за окном качается и поскрипывает на ветру ветка. Всем казалось, что напряжение, повисшее в столовой, сейчас взорвется каким-то неожиданным и страшным образом. Три пары были устремлены на девушку, которая сидела на диване, с гордо поднятой головой и выпрямив спину. Её широко открытые глаза горели зеленым огнём, грудь вздымалась от учащенного дыхания и было видно, что она приняла вызов и сейчас, как вдруг показалось Джону, – грянет буря. Неожиданно её лицо побелело, глаза закатились, голова резко запрокинулась назад, и она напряглась всем телом, одновременно сползая с дивана на пол. Джон кинулся к ней, но его успел опередить Пол, и они уже вдвоем осторожно положили её на диван. Судорожные движения, выступившая пена на губах, неестественно выворачиваемые руки явно говорили об эпилептическом припадке.
– Держи её и постарайся повернуть голову набок, – крикнул Джон и метнулся к столу. Он схватил половник с достаточно толстой деревянной ручкой и осторожно разжав стиснутые зубы девушки, вставил его между челюстями, которые тут же впились со страшной силой в рукоятку. Сдерживаемая Полом, она почти беззвучно дергалась под его руками и лишь нечеловеческое прерывистое мычание рвалось из её полуоткрытого рта. Повязка на голове сползла и почти закрывала лицо. Длился приступ несколько минут, не более и вот она наконец успокоилась, её тело обессилено осело, и она затихла. Лицо порозовело, дыхание становилось всё спокойнее и чище, хрипы прекратились, и она уснула, отвернув голову к спинке дивана. Джон поймал, выпавший из её рта, половник с глубокими следами зубов на ручке и присел рядом с ней на пол. Пол, подождав немного, отпустил её тело и устроился неподалеку за столом.
Напряжение, царившее в комнате до этого, спало и всем стало как-то неловко за нападение на единственную представительницу слабого пола, которое привело к таким последствиям.
– Чего это мы, – пробурчал Пол, – накинулись на неё всей стаей, а мужики? Каково же ей – одной против всех. Вот она и скопытилась…
– Кто же знал, что больная, – виновато произнес Джон, – и ты прав, увлеклись…. Мы просто устали от того, что творится вокруг нас, и мы привыкли поступать и говорить так, как есть – ничего не приукрашивая, не жалея ни себя, ни других. А тут на тебе… и я не оправдываю себя, да – не сдержался, завёлся как мальчишка и понесло дурака…
– Она провоцировала нас, – услышали они голос Патрика, – да, мне тоже жаль её, но я сначала почувствовал, а потом уже и точно знал, что она пытается вывести нас из себя, чтобы услышать то, что мы думаем на самом деле.
– Ты тоже это услышал в её словах? – спросил Джон, – а я думал, что мне показалось.
– О чем вы, – произнес Пол, – я ничего такого не услышал. Она