не имеют никакого значения.
Я чувствую тяжелое дыхание Холли у меня за спиной. Немудрено после интенсивного занятия на пуантах. В балетном классе мне всегда особенно жалко ее. Она же не такая, как мы, люди.
– Теперь поднимите правую руку и, сгибая ее над головой, медленно наклоняйтесь к станку. – Голос матери Жаки низкий и хрипловатый, когда она показывает нужное движение. – Почувствуйте эту растяяяяжку… Тяни руку, Холли.
Холли ворчит.
– Плие держать, – напевает мать Жаки. – И ниже в приседе.
Я выполняю все, что она велит, и мое тело благодарно склоняется в реверансе, приветствуя окончание урока.
– Молодцы. – Мать Жаки улыбается, слегка хлопая в ладоши, явно довольная нашими успехами. Она проходит в угол комнаты, натягивает серые форменные брюки на балетные колготки, просовывает ноги в черные туфли и надевает через голову бледно-розовую блузку – простую, если не считать вышитого белого логотипа на левой стороне груди. Это повседневная униформа Матерей. Практичная и невзрачная. Вот почему мне так нравится, когда в класс приходит Холли, неизменно в чем-то новом и стильном – все ж какое-то разнообразие.
– Сегодня было тяжело, – задыхаясь, говорю я, как только мать Жаки исчезает за дверью. Обхватывая станок обеими руками, я сгибаюсь, разминая спину.
– Ты делаешь успехи, – подбадривает меня Холли.
Я поднимаю взгляд и вижу ее покровительственную усмешку.
– Они меня загоняли, – бурчу я, выпрямляясь. Холли одета так же, как я: розовые колготки и черный спортивный купальник. – Даже заставили снова взяться за китайский.
– Опять? Если ты до сих пор его не освоила, так нечего и пытаться.
– Спасибо за поддержку.
– Нет, я… – Заминка. Такого с ней никогда не бывало, и я догадываюсь, что она жалеет меня после вчерашнего провала.
Я стискиваю зубы. А в следующее мгновение выдаю корявую фразу на ломаном китайском.
– Что-что? – Она недоуменно морщит лоб.
– Вот именно. – Я посмеиваюсь, удивленная тем, что мне удалось процитировать Сильвию Плат[4] на китайском.
– Претендент номер два выглядит вполне прилично, – оживляется Холли, вдохновленная моим хорошим настроением.
– Пожалуй, – небрежно соглашаюсь я. Скоро мне предстоит встретиться с Диего.
Коннор, конечно, выбил меня из колеи. Поздним вечером Холли приходила ко мне, но не эта Холли. С этой я не могу быть такой открытой и уязвимой.
Холли целых три. Об этом не принято говорить, но я знаю, что так оно и есть. Они выглядят и звучат одинаково, но, помимо неуловимой разницы в глазах, существуют и другие черточки, которые выдают их и помогают различить. Скажем, эта Холли выговаривает мне, а не разговаривает со мной. Как будто лучше всех все знает. Возможно, она действительно больше осведомлена о том, что от меня скрывают, но все же… Меня бесит, когда я вижу, как она этим упивается. На ее губах вечная ухмылка. Мысленно