ледяных скульптур у себя во дворе, не строит пещер из пиленного снега… По вечерам он утомительно долго пьёт чай с вареньем, и крайне неохотно выбегает по нужде, ступая след в след самому себе позавчерашнему.
О чём он только думает, этот русский человек!? Он, вероятно,воображает, что зимние месяцы не идут в зачёт прожитых лет…
Как бы не так…
Утро
Кот глянул на меня нежно, тяжело запрыгнул на стол рядом с чашкой, в которой была наша последняя заварка, тихо фыркнул и стал хлебать. Быстро, жадно… Изредка поднимал левую кисть и серой ладошкой отгонял от края штурвал лимона. Не заметив неодобрения, он завершил начатое. Сыто вздохнув, благочестиво окропил пространство, досадливо махнув мокрой дланью. И тут же свалился на пол, где немедля состриг солнечный локон, выпавший из пряди утра.
– Оп-па! Поймал!..
А тем временем за окном… За полотном стекла, заправленного в раму, всю сплошь заляпанную маленькими следами лап гурмана, насмотревшись на непотребства и беззакония домашнего тирана и властелина, ворон выкрал с акватории рукотворного пруда пластиковую фигурку утки.
Довольно скоро он ощутил, что не мягкое трепещущее тело несёт за тридевять земель в тридесятый дистрикт. Перемороженные лапы прототипа сказочной избушки престарелой лесной феи, подвели его. В который раз за эту весну.
– Что это?! Очередная пластиковая фигня! Не такая, которую обыкновенно вышвыривают из окон пассажирских вагонов, побогаче, но – толку от неё, одна бестолочь…
И ворон обратился коршуном. И швырнул он творение рук человеческих на рельсы, прямо под блины колёс товарного состава… Расстроился, видно… болезный…
Да! Кота-то, после чаю с лимоном,– гм… стошнило… Конфуз, однако…
Мужчина и кот
– Слушай, а можно сейчас быть, как раньше, философом?
– В смысле?
– Ну, сидеть в бочке и рассуждать о непонятном…
– Да, чтобы рассуждать, необязательно быть философом…
– И не нужно сидеть в бочке?
– Ага! Точно!
– А ты замечал, что всё смешное, в чём нет грусти, – или пошло, или банально, или грубо?..
На крыльце дома у дороги расположились мужчина и кот. Молча наблюдают за тем, как жизнь проезжает мимо…
И так спокойны! Им невдомёк, что небо над их головой все больше похоже на головокружительный от синевы небесный свод горного Колорадо. И неоткуда бы ему тут взяться. Да тут он. Стоит лишь поднять голову.
Равнина уравняла всех в праве на взгляд вверх. Тому, кто повыше, чуть ближе к небу. Кто пониже – ближе к земле… Казалось бы!…
– Небо… Да кто туда смотрит?! Чьи лица обращены ему навстречу?
– Считай! – Синоптик, влюблённый и …усопший…
– Первый – безнадёжно закоренелый враль. Его подбородок или нос, в соответствие с сезоном, похож на флюгер, подмёрзшую морковку или сосулькой растаявший кран. Двое других погружены в себя настолько глубоко, что определённо потеряны для общества. Один -на время эмоционального