года.
Столько же времени меня не волновала небритость ног, потому и станком я не разжилась.
Ха-ха, станок можно было бы одолжить и у толстяка – и это второе воспоминание о Доминике. Не хочу больше думать о нем! Не хочу!
…Станок и два лезвия к нему обнаруживаются в стеклянном павильончике напротив отеля – у Джумы, брата Фатимы, мелкооптового торговца. Ассортимент павильончика не поражает разнообразием: сигареты, брелки для ключей, магнитные нашлепки на холодильник (обычно это верблюды в фесках с надписью «Coca-Cola»), прокладки, зубная паста, просроченное бисквитное печенье, фисташки в пыльных пакетиках и огромное количество бутылок с питьевой водой, торговля водой идет особенно бойко.
У Джумы я покупаю прокладки.
А теперь добавился еще и станок с двумя лезвиями, я полна решимости явиться на свидание с Алексом во всеоружии.
Я все еще пребываю в заблуждении, что это – свидание.
– Хотите, отправимся куда-нибудь вечером?
– Хочу.
«Хочу» – ключевое слово, его можно трактовать как угодно, вот только время, когда наступит «хочу», Алекс не уточнил.
Заодно не мешало бы узнать, когда начнется и сам вечер в понимании Алекса. Шесть – слишком рано, если я постучу в его номер в шесть – он точно запишет меня в нимфоманки (плюс бритые ноги и кое-что еще). Семь выглядит предпочтительнее, в семь я сойду за скучающую интеллектуалку в поисках собеседника (плюс бритые ноги и кое-что еще), еще один добавленный час окружит меня легким ореолом любительницы приключений, а до девяти…
До девяти можно и не дожить.
И будут ли в девять мои ноги таким же гладкими, как сейчас?
Нужно было воспользоваться эпилятором, но эпиляторы в забегаловке Джумы не продаются.
Перебрав все возможные варианты, я останавливаюсь на половине восьмого: все еще интеллектуалка, но и любительница приключений тоже. Именно в полвосьмого я тихонько стучу в номер Алекса – чтобы получить в ответ надменную тишину.
Тук-тук. Я не верю своим ушам.
Тук-тук. Я не верю своим глазам.
Тук-тук-тук. Он обманул меня, поганец, сукин сын!
Никчемное шелковое платье сразу же начинает жать мне в плечах, никчемная шаль удавкой затягивается на шее, никчемная сумочка для коктейля веригами повисла на сгибе локтя. Я вот-вот свалюсь со шпилек, купленных в Гостином дворе четыре года назад, за это время шпильки успели выйти из моды и снова зайти в нее. С черного хода. К Алексу Гринблату с черного хода не подберешься.
– Алекс? – просительно блею я. – Алекс, вы там?
Глас вопиющего в пустыне.
– Если вы там и не открываете, то знайте – вы сукин сын. Поганец. Дерьмо.
Le merde, со смаком произношу я, следом за le merde выплывает l’amour, теперь они идут ноздря в ноздрю, быстрым аллюром, хвосты развеваются, гривы спутаны, кто бы мог подумать, что в моей душе эти кобылки выступают дуэтом! И одна уже неотличима от другой.
Я не влюблена.
Но мне очень хочется