же… Ваша жена – моя ровесница.
– Ничего себе, – восхитился я.
– Что именно «ничего»?
– То, что женщина так просто открывает свой возраст.
– Так я же собираюсь за вас замуж. Здесь нет условий.
– Насчет условий – в точку. Я не могу пригласить вас в ресторан, как в поезде. Хотя сделал бы это с удовольствием.
Когда-то я умел вести с незнакомыми женщинами ни к чему не обязывающие витиеватые беседы, полные кинематографического ослоумия.
Сейчас я неожиданно вернулся в прошлые времена. Это было смешно, но, вероятно, тоже входило в рамки моего настроения.
– Спасибо, – тепло ответила соседка. – Доброе слово и кошке приятно.
Она выглянула в иллюминатор.
Линия ее спины была изящной, между лопаток нежно проступала еле заметная застежка.
Ударив волной воздуха по барабанным перепонкам, впереди захлопнулась входная дверь.
Соседка повернулась ко мне:
– Скоро полетим?
– Не знаю. Думаю, скоро. Сколько можно стоять на земле? Они уже объявляли «пристегнуть ремни»? Я как-то все прослушал.
– Я тоже. Отключилась на свои мысли. Наверное, объявляли – вон девушка ходит по рядам. Тут так шумно, в ушах звенит.
– Да уж, – я кивнул. – Детский лай и собачий плач сведут с ума кого угодно. В бизнес-классе, наверное, хоть младенцев нет.
– Младенцев там нет, да, – сдержанно подтвердила женщина. – Но…
Поморщившись, она не договорила.
У меня вырвался очередной вздох. Сидеть в бесцеремонной массе соотечественников было утомительно.
Многочисленные дети орали, как резаные; старуха слева возилась, словно медведь перед берлогой.
В будущем году стоило приложить все усилия, чтобы лететь не среди этого колхозного сброда.
–…Мужчина, вы почему не пристегиваетесь?
Неприветливая стюардесса стояла у нашего ряда.
У нее были матовые черные волосы и круглое невыразительное лицо с узким ртом; небольшие неопределенно зеленые глазки сверлили злыми буравчиками.
– Сейчас пристегнусь, – я все-таки опять ей улыбнулся. – А конфетки будут?
– Вам – нет, – отрезала бортпроводница и отвернулась к левой стороне.
Ее маленький зад выражал пренебрежение мною как лицом противоположного пола.
Соседка справа засмеялась.
Пожав плечами, я полез искать концы своего ремня.
Справа за бортом щелкнуло, потом загудело – сначала тихо, затем громче и громче.
Пилот компании «Татарстан» строго придерживался правил: несмотря на закрытые двери, первым запустил двигатель со стороны, противоположной отъехавшим трапам.
Салон мелко затрясся; старому самолету не хотелось лететь.
Женщина поправила на животе ремень.
– Вы знаете, какое сегодня число?
– Конечно, – кивнул я. – Тринадцатое июля.
– Тринадцатое.
Она разгладила черную юбку, не прикрывающую поблескивающих коленей.
– Ну и что?
Я пожал