Но вместо того, чтобы отказаться от дальнейшего движения и вернуться домой, он решает продолжить путь. Однако из суеверной предосторожности Клеомен изменяет маршрут и направляет армию не по суше, как первоначально намеревался, а в обход, по морю (Her. VI. 76). Из этого примера видно, что даже у самых благочестивых людей оставалось место для маневра, если они были уверены в себе и своем деле. Неблагоприятные предзнаменования часто служили предлогом для того, чтобы отсрочить день битвы или начало осады (Her. IX. 36; 61–62; Xen. Hell. III. 1. 17–19).
Можно привести немало примеров и полного отказа от военных предприятий после получения тревожных знамений. Так, во время Пелопоннесской войны трижды отменялись вторжения спартанцев в Арголиду из-за неблагоприятных жертвоприношений, и войска возвращались домой (Thuc. V. 54. 2; 55. 3; 116. 1). По этой же причине царь Агесиполид в 388/87 г. отказался от проекта постройки форта в Арголиде и вернулся домой (Xen. Hell. IV. 7. 7).
Самыми дурными предзнаменованиями считались землетрясения и затмения (Her. IX. 10. 3; Thuc. III. 89. 1; VI. 95. 1; Xen. Hell. III. 2. 24). Так, землетрясения стали причиной отмены уже начавшихся военных кампаний в 426, 414 и 402/01 гг. (Thuc. III. 89. 1; VI. 95. 1; Xen. Hell. III. 2. 24). С другой стороны, в 413/12 г. землетрясение не заставило спартанцев полностью отказаться от задуманного предприятия. Они только заменили командующего будущей морской экспедицией и наполовину уменьшили число кораблей (Thuc. VIII. 6. 5). Затмение также представлялось крайне неблагоприятным знаком. По свидетельству Геродота, именно затмение заставило царя Клеомброта в 480 г. прекратить работы по строительству оборонительной стены на Истме и увести армию пелопоннесских союзников домой (IX. 10).
Но даже при таких пугающих знаках божественной немилости, как землетрясение или затмение, последнее слово всегда оставалось за царем. Только он как главнокомандующий и верховный жрец мог принять решение о прекращении похода или отказе от битвы. За царем оставалось право по своему усмотрению интерпретировать любое знамение. Так, в 388/87 г. царь Агесиполид, прибегнув к остроумному толкованию самого страшного божественного знака – землетрясения, сумел убедить своих воинов продолжить поход в Арголиду. Вот как об этом рассказывает Ксенофонт: «Когда он (Агесиполид. – Л.П.) ужинал в первый вечер своего пребывания в Арголиде, во время возлияния, совершаемого после ужина, произошло землетрясение. Тогда “обедающие в царской палатке” запели пэан Посейдону, а все прочие вторили им. Воины полагали, что следует уйти из Арголиды, так как и Агис после землетрясения удалился из Элиды. Агесиполид возразил на это, что, если бы землетрясение произошло тогда, когда он собирался вторгнуться в Арголиду, он бы считал, что божество против похода; если же землетрясение произошло уже после вторжения, то оно только знак божеского одобрения. Поэтому он на следующий же день принес жертву Посейдону и продвинулся на некоторое расстояние в глубь страны» (Hell. IV. 7. 4–5).
Иногда знамения помогали полководцам принять то решение, которое было обусловлено военной необходимостью. Так, регенту Павсанию удалось получить благоприятное