царей. Обычной для Спарты была практика приглашать к себе представителей известных жреческих родов из других греческих государств (Her. VII. 219: Мегистий из Акарнании, происходивший из знаменитого жреческого рода Мелампа; IX. 33; 35: Тисамен и его потомки, принадлежавшие к жреческому роду Иамидов из Элиды). Эти жрецы, как правило, сопровождали царей в военных походах, а их толкования-рекомендации вызывали полное доверие у спартанских воинов. Так, согласно Геродоту, мантис Мегистий, сопровождавший царя Леонида к Фермопилам, «рассмотрев внутренности жертвенного животного, первым предсказал на заре грядущую гибель» самому царю и его отряду (VII. 219). Леонид не усомнился в истинности этого пророчества. Особенно прославился во время Греко-персидских войн жрец Тисамен из Элиды, чье присутствие в армии, по мнению древних, помогло спартанцам одержать пять крупных побед (Her. IX. 33–35; Paus. III. 9. 7–8).
Пользовались спартанские цари также услугами профессиональных толкователей и хранителей древних пророчеств, так называемых хресмологов. Например, хресмолог Диопиф, используя свои профессиональные знания, вмешался в спор о престолонаследии, пытаясь помочь сыну царя Агиса II занять трон своего отца (Xen. Hell. III. 3. 3; Plut. Ages. 3. 3). Плутарх говорит о Диопифе как о прославленном и весьма авторитетном в Спарте прорицателе (Lys. 22. 5). Известны случаи, хотя и единичные, участия жрецов в политической жизни страны. Так, прорицателя Тисамена, внука вышеназванного Тисамена, Ксенофонт называет одним из наиболее влиятельных участников заговора Кинадона (398 г.) (Hell. III. 3. 11). Хотя жрецы и прорицатели не представляли собой значительной силы, однако отдельные представители этого сословия могли иметь большое политическое влияние.
Профессиональные жрецы состояли при спартанских царях в качестве их заместителей, находясь в прямом их подчинении (Her. IX. 33; 35; Xen. Hell. III. 3. 4; Paus. III. 11. 5–8). Точно так же в Риме эпохи царей верховный, или великий, понтифик подчинялся непосредственно царю (Liv. I. 20. 5–7; Plut. Num. 9). Традиция отметила целый ряд случаев тесного взаимодействия царей и жрецов. Судя по некоторым данным, жрецы при царях кроме своих основных профессиональных обязанностей играли роль осведомителей. Так, о заговоре Кинадона царю Агесилаю, по-видимому, сообщил жрец, выполнявший вместе с царем «установленные жертвоприношения от имени города». Ксенофонт, узнавший об этой истории, скорее всего от самого Агесилая, рассказывает, что донос был облечен в форму божественного знамения (Hell. III. 3. 4). Анонимным жрецом-доносчиком, возможно, был Агий, брат одного из руководителей заговора прорицателя Тисамена (Paus. III. 11. 5–8)[18].
Как верховные жрецы цари совершали все необходимые жертвоприношения (Xen. Lac. pol. 15. 1). Ритуал этих жертвоприношений носил публичный характер. Каждый спартанский воин должен был преисполниться уверенности, что их лидер неукоснительно следует указаниям богов, благодаря чему армии обеспечены божественная помощь и покровительство. Монополия царей в сакральной сфере объясняется, конечно, тем, что они прежде всего были главнокомандующими, которые перед богами отвечали за