на невиданно меткого стрелка.
– Что ж, друг добрый, – обратился к нему шериф, – бери свою награду, выиграл ты ее в честном поединке. Как зовут тебя и откуда ты?
– Зовут меня Джок из Тивиотдейла, там я и живу, – ответил незнакомец.
– Ты, Джок – стрелок, каких не встречал я на своем веку, и, если согласишься поступить ко мне на службу, дам я тебе лучшую одежду, чем та, что сейчас тебя украшает. На столе твоем будет самая превосходная еда и питье, а на Рождество каждый год станешь получать по восемьдесят марок. Думаю, ты стреляешь лучше труса Робина Гуда, что не решился показаться здесь сегодня. Скажи, друг добрый, пойдешь ко мне на службу?
– Нет, не пойду, – резко ответил ему незнакомец. – Я сам себе хозяин, и никто в целой Англии не будет мне господином.
– Тогда убирайся отсюда, и да падет на тебя чума! – вскричал шериф дрожащим от ярости голосом. – Правду сказать, я не прочь дать приказ поколотить тебя за такую дерзость!
С этими словами он развернулся и ушел прочь.
В тот день вокруг раскидистого дерева в чаще Шервудского леса собралась очень пестрая компания. Больше двадцати босоногих монахов, бродячие ремесленники, дородные нищие, работники с ферм… На сиденье из мха восседал парень в оборванной одежде красного цвета, с повязкой на глазу. В руке он держал золотую стрелу – награду большого состязания стрелков. Под шум разговоров и смех снял он свои красные лохмотья и повязку с глаза, и оказалось, что одет он в зеленое сукно.
– Легко снять повязку и одежду, а вот ореховая краска со светлых волос так быстро не сойдет, – промолвил он.
Все засмеялись еще громче, и было от чего – стрелком, выигравшим приз и получившим его прямо из рук шерифа, был не кто иной, как Робин Гуд.
Начался веселый пир, во время которого все обсуждали, как здорово обвели шерифа вокруг пальца, и рассказывали, какие приключения выпали на долю каждого в его роли. Но когда пир закончился, Робин Гуд отвел в сторону Малыша Джона и сказал ему:
– Кровь у меня так и бурлит от досады, ведь шериф сказал мне: «Ты стреляешь лучше труса Робина Гуда, что не решился показаться здесь сегодня». Хотел бы я ему поведать, кто принял из его рук золотую стрелу, и доказать, что я не трус, каким он меня считает.
Малыш Джон ответил:
– Предводитель, возьми с собой меня да Уилла Стьютли, и мы пошлем толстопузому шерифу весточку, да с таким гонцом, какого он никак не ожидает увидеть.
Вечером того же дня шериф сидел за столом в большом зале своего дома в Ноттингеме. Здесь же за длинными столами сидели его охранники, слуги и вилланы[7], – числом не менее восьмидесяти человек. За едой и элем все обсуждали сегодняшнее состязание. Шериф восседал на возвышении под балдахином, рядом сидела его супруга.
– Честное слово, – повторял он, – я был совершенно уверен, что подлец Робин Гуд явится сегодня. Не думал я, что он такой трус. Но кто же этот дерзкий нахал? И отчего я не приказал его поколотить? Однако что-то в нем наводит на