Но Лизи определенно было куда занимательней и веселей общаться с «занудой» Паном, чем со «знающим меру во всем» Василием. Феотоки, казалось, избрав определенный путь, следовал по нему как по накатанной дороге: если он и ощущал внутреннюю потребность в переменах, риске, «движухе», то удовлетворял ее, видимо, на ипподроме, а в обыденной жизни был скучноват. Впрочем, Елизавета эти наблюдения держала при себе. Панайотис любил поболтать и поспорить с Василием о политике, да и Илария вряд ли согласился бы с тем, что Феотоки скучный: она всегда относилась к нему с большой симпатией, еще с тех времен, когда состояла послушницей в монастыре Живоносного Источника, а Василий приходил туда на службы и пообщаться с сестрой. Только Григорий, пожалуй, понимал, что имела в виду Елизавета, называя Феотоки «слишком правильным», но с братом она тоже предпочитала не обсуждать возницу: пусть каждый живет, как знает, какое ее дело! Тем более что Дарья мужем была вполне довольна, как и ее подруги – своими.
Все эти годы Лизи искренне считала Дарью такой же благочестивой и «правильной», как ее супруг, – поистине идеальная пара! Поэтому она удивилась, когда в конце октября, болтая с Иларией по телефону, спросила, как там Дарья, и узнала, что та наняла детям няню, а сама устроилась на работу в химическую лабораторию. Лари объяснила эта тем, что подруга «задомоседствовалась» и решила на время сменить обстановку и горизонты. Елизавета, однако, заподозрила, что всё не так просто, хотя и не могла бы объяснить, почему ей так думалось. Может быть, потому, что в Дарье, при всей ее «правильности» всё же ощущалось нечто непокорное, страстное – даже в том, как она иной раз нетерпеливо заправляла за ухо вылезшую из косы прядку волос, или в том, с каким почти сладострастным удовольствием обгрызала поджаристый рыбий хвостик, торчащий из ароматного меганикса… Василий душевный огонь питал лошадиными бегами и скачками, а вот Дарье, видимо, не хватало топлива? Но и это соображение Лизи оставила при себе, только решила при встрече приглядеться к Дарье попристальней, а у Иларии при случае спрашивала, как поживает подруга. Вот и сейчас она, поболтав с Лари о детях и работе, полюбопытствовала:
– Ну, а у Дари как дела? Нравится ей в лаборатории?
– Вроде нравится, ага. Правда, к ней там уже заведующий успел пристать, ну, он такой донжуан, за всеми пытается ухаживать, даже ко мне подкатывал, я же туда иногда захожу… Но там один коллега его так отбрил, что он к Дари теперь и не подступается!
– Ого, так у нее уже и поклонники появились? – с интересом спросила Лизи.
– Ой, да какие поклонники! – Лари засмеялась. – Говорю же, заведующий этот ко всем лезет с комплиментами, это всё несерьезно, раздражает только.
– Ну, а рыцарь, который его поразил наповал?
Илария расхохоталась.
– Да ты бы видела этого рыцаря! Необщительный, мрачный, слова из него не вытянешь!