на биолога, литературное направление было ей не по профилю, к тому же она не имела склонности к таким занятиям и в школе испытывала трудности при написании сочинений…
В общем, всё случилось вовремя, Илария была счастлива и искренне не понимала, почему некоторые знакомые женщины в приходе, куда она ходила, иногда сокрушались о том, что ее муж до сих пор «не воцерковился». Нет, конечно, Лари обрадовалась бы, если бы Григорий стал причащаться вместе с ней и дочкой за литургией, но ей никогда не приходило в голову пытаться завлечь его туда путем проповедей и нравоучений. Иногда он брал у нее читать книги на христианские темы, но в итоге ограничился тем, что ходил с семьей на пасхальную службу. Илария не страдала ни от его «невоцерковленности», ни от разницы в образовании. Григорий вырос в бедной семье, вместе с сестрой остался сиротой и сразу после школы пошел работать в «Мега-Никс»; только после женитьбы, вознамерившись открыть собственную таверну, он пошел учиться, но всего лишь на повара. Однако он довольно много читал, был наблюдателен, на работе сталкивался с самыми разными людьми и умел находить общий язык почти с кем угодно. Илария никогда не скучала с ним, а пробелы в его образовании для нее не были поводом к досаде: напротив, она всегда с удовольствием рассказывала мужу то, чего он не знал, советовала, что почитать. В свою очередь Григорий умел в два счета успокоить ее, когда она была возмущена или расстроена, насмешить или развлечь историей, подсмотренной или услышанной на работе, помочь отдохнуть от умственной работы через какую-нибудь глупость – например, утащить к морю стрелять по воздушным шарам или на представление уличного театра. Они оба имели веселый характер, были легки на подъем, не зацикливались на проблемах, а работа в совершенно разных сферах не мешала им, наоборот – помогала лучше дополнять друг друга. Илария никогда не завидовала женщинам с «благочестивыми» мужьями: она и так жила счастливо, и ей казалось, что на глубинном уровне важно не формальное участие в церковных службах и таинствах, а некое внутреннее состояние, расположение к людям и вообще к миру. И это расположение у Григория она считала христианским: он почти никогда ни на кого не злился, старался помогать людям, радовать их, а когда заимел собственную таверну и лишние деньги, стал принимать участие в организации бесплатных обедов для бедных и бездомных, – разве не это самое главное в христианстве: «Я был голоден, и вы накормили Меня, был наг – и вы одели Меня»? В общем, Лари не считала свой брак «нехристианским» и быстро сворачивала случайные разговоры с православными знакомыми на тему «невоцерковленности» мужа.
Зато Василий с Дарьей всегда представлялись ей идеальной парой: оба верующие, церковные, но без фанатизма, умные, красивые, двое детей… Лари не завидовала, просто любовалась их семьей как неким образцом. Сама она пока не хотела заводить второго ребенка: