Дмитрий Терехов

Рихтер и его время. Записки художника


Скачать книгу

Попахивало кошками, кухней… Он поднялся на второй этаж, позвонил и представился. Встретили его как будто радушно. День прошел в разговорах оживленных, но пустых. (Этого требовали правила приличия.) А вечером он был в театре на пьесе Тренева «Любовь Яровая»…

      Первые дни он осматривался. Вот – самый центр. Он только что перестроен. Новая гостиница «Москва», Манежная площадь, Александровский сад. Слева – Кремль. Справа – жилой дом: коринфские колонны между широких, почти фабричных окон. Он тесно встал здесь, растолкав своих почтенных соседей – гостиницу «Националь» и совсем старый, прекрасный казаковский университет, помнящий еще времена Хераскова и Сумарокова. А за спиной серая громада – здание Госплана. Это уже что-то азиатское, похожее на дворцы Лхасы. Несмотря на множество окон, у здания нет взгляда, и оно смотрит на мир только своей кокардой – каменным гербом Советского Союза, поднятым к самым облакам.

      Почти игрушечным кажется рядом Дом Союзов, бывший еще недавно Дворянским Собранием. Этот особняк всегда олицетворял блеск и славу города. В его Колонном зале бывал на балах Пушкин, играл Лист, дирижировал Берлиоз, а позже давали свои концерты Рахманинов и Скрябин, но в последние двадцать лет здесь все смешалось.

      Наряду с прославленными артистами здесь стали выступать народные хоры и участники самодеятельности. Здесь прощались с умершими вождями и устраивались новогодние елки. Здесь проходили шахматные матчи и комсомольские собрания, профсоюзные съезды и показательные суды над теми, кого считали тайными врагами. Здесь теперь встречались овациями не только артисты, но и смертные приговоры, выносимые кем-то от лица всего народа.

      Вот так пестро и бурно зажил в последнее время этот старинный дом.

      Поодаль, за университетом, громоздились бетонные коробки крупнейшей в России библиотеки, которой, конечно, сразу же дали имя Ленина. Она теперь соперничала с Домом Пашкова (бывшим Румянцевским музеем), поставленным здесь в восемнадцатом веке масоном Баженовым.

      А там, уж совсем вдали, виднелся только что законченный Крымский мост.

      По улицам катили открытые машины, двухэтажные троллейбусы, звонили трамваи. Но не этим была примечательна столица в тридцать седьмом году. Подлинную славу ее составляла первая очередь метро, связавшая с центром две окраины, два лучших столичных парка – Сокольники и Парк культуры имени Горького (по-старому – Нескучный сад).

      За последние двадцать лет появился невиданный доселе тип людей, особенно заметный в больших городах. Этот тип соединил в себе показной оптимизм и подозрительность, полную невосприимчивость к культуре и ненависть к ее носителям как к классовым врагам. Этот тип воспитывался и поддерживался государством. Из него создавалась элита нового общества. Здесь процветало доносительство и ревностное, добровольное сотрудничество с секретными службами всех уровней. Это были глаза и уши новой власти.

      В столице господствовал самоуверенный дурманящий дух. Из уличных репродукторов гремели марши. Кругом цвели ситцевые платья,