сказал антиквар.
– Хорошо, – сказал Колен. – В целом это будет около полулитра… Ну, у меня все готово.
– Отлично, – ответил антиквар и ударил по клавишам.
Туше у него было удивительно мягким, и звуки рассыпались в воздухе подобно жемчужинам кларнетного тремоло Барни Бигарда в аранжировке Дюка.
Колен сел на пол, чтобы слушать. Он прислонился к пианоктейлю, и из глаз его покатились огромные дрожащие эллипсовидные слезы, которые, стремительно скользнув по одежде, падали на пыльный пол. Музыка проходила сквозь Колена, как сквозь фильтр, и, очистившись, становилась более похожей на эллингтоновскую «Хлою», нежели на «Блюз бродяги». Антиквар, играя, напевал себе под нос какой-то простой, как пастораль, мотивчик и покачивал из стороны в сторону головой, словно гремучая змея. Он сыграл три вариации и замолк. Колен был счастлив до глубины души, он сидел не шевелясь и чувствовал себя как до болезни Хлои.
– А что теперь надо делать? – спросил антиквар.
Колен поднялся, отодвинул шторку пианоктейля, и они взяли каждый по стакану, наполненному жидкостью с радужным отливом. Антиквар отпил первым и восхищенно поцокал языком.
– Ни дать ни взять, вкус блюза, – сказал он. – Причем именно этого! Ну, знаете ли, это просто обалденное изобретение!
– Да, – сказал Колен. – Пианоктейль отлично работал.
– Я вам дам хорошие деньги, не сомневайтесь!
– Буду очень рад, – сказал Колен. – А то все у меня сейчас как-то не в дугу.
– Так оно и получается, – сказал антиквар. – Не бывает, чтобы все всегда шло хорошо.
– Но могло бы не всегда быть плохо, – сказал Колен. – Хорошие минуты запоминаются лучше, чем плохие. К чему же тогда плохие?..
– А не сыграть ли «Misty Morning»? – предложил антиквар. – Это вкусно?
– Потрясающе, – ответил Колен. – Перламутрово-серый и мятно-зеленый коктейль с легким привкусом перца и дыма.
Потом антиквар снова сел за пианоктейль и исполнил «Misty Morning». Они выпили его. Тогда он сыграл еще «Blues Bubbles», но на этом ему пришлось остановиться, потому что он стал одновременно играть два разных мотива, а Колен слышать зараз четыре различные мелодии. И тогда Колен бережно прикрыл крышку пианоктейля.
– Ну что ж, – сказал антиквар, – перейдем теперь к делу.
– Давайте, – сказал Колен.
– Ваш пианоктейль – грандиозная штука. Я предлагаю за него три тысячи инфлянков.
– Нет, – сказал Колен, – это слишком много.
– А я настаиваю на этой сумме, – сказал антиквар.
– Это же бред собачий!.. Я не согласен. Больше двух тысяч ни за что не возьму.
– Тогда, – сказал антиквар, – увозите его назад.
– Нет, я не стану продавать его вам за три тысячи! – сказал Колен. – Я не хочу вас грабить.
– Грабить! – вскричал антиквар. – Да я могу тут же загнать его за четыре «косых»…
– Вы прекрасно знаете, что не будете его загонять.
– Само собой, – подтвердил антиквар. – Давайте ни по-вашему, ни по-моему: две с половиной, и по рукам.
– Идет, – сказал Колен.
– Вот,