Перми – новое местопребывание Уральского Совета, организации, якобы убившей царскую дочь в Екатеринбурге, – тщательно охраняли таинственную девушку и даже вызвали врача перевязать ее раны (она была зверски избита и, возможно, изнасилована). Врачу, Павлу Уткину, сказали, что она «дочь царя, Анастасия». У него не было оснований не верить. Одна из свидетельниц Соколова была сестрой секретаря Уральского Совета. Когда она говорила, что императрица и ее дочери выжили, была ли это ложь? Не подставили ли ее большевики нарочно как лжесвидетельницу? Возможно, но ее показания, сами по себе, стоят других в этом печальном досье. И это не единственный факт. Княгиня Елена Петровна, урожденная принцесса Сербская, жена одного из Романовых, тоже находилась в пермской тюрьме осенью 1918 года. Однажды, вспоминала она, к ней в камеру привели молоденькую девушку, называвшую себя Анастасией Романовой. Большевики хотели узнать, являлась ли она, как они подозревали, царской дочерью. Елена отвечала отрицательно, и девушку увели.
Фамилия «Романовы», как и имя «Анастасия», – одна из самых распространенных в России. Только в Перми и окрестностях были, должно быть, сотни Анастасий Романовых.
Почему же большевикам понадобилось спрашивать Елену Петровну, не была ли именно эта Анастасия Романова царской дочерью?
Сначала большевики, казалось, не делали никакой тайны из имени великой княжны Анастасии. Имеется, например, свидетельство доктора Гюнтера Бока, отставного дипломата, которому пришлось получить официальное разрешение на дачу показаний от германских властей. Будучи германским консулом в Ленинграде в 1927 году, когда вся Европа говорила об Анастасии, доктор Бок имел беседу с С.Л.Вайнштейном, представителем Наркоминдела в Ленинграде. Вайнштейн прямо заявил Боку, что одна из женщин в Екатеринбурге избежала расстрела. «Анастасия?» – спросил Бок. Но Вайнштейн решил, что уже сказал достаточно, и только пожал плечами: «Одна из женщин!»
«Я ожидал, что он станет это отрицать, – говорил доктор Бок, – и меня изумило, как дружелюбно и естественно он ответил на мой вопрос». Только позднее, когда дело Анастасии стало привлекать слишком много внимания, Москва прибегла к тактике, всегда применяемой ею в случаях, когда речь шла о тщательном расследовании: полному молчанию.
Свидетели из Сибири многократно повторяют одно и то же: повсеместные обыски, допросы и очные ставки и прямые угрозы возмездия, если окажется, что местные жители укрывают «женщин из романовской семьи». Очень велико количество свидетелей, собственными глазами видевших плакаты, извещавшие о побеге великих княжон, в Екатеринбурге и Перми, в Москве, Орле, Челябинске и советских миссиях за границей. Некоторые говорят, что речь шла об одной девушке, другие, что о двух или более, но большинство свидетелей высказывались под присягой очень осторожно и не называли великую княжну или княжон по имени.
Во время Гражданской войны один белый офицер получил приказ подготовить специальный