Авдотья…
– Да что вы всё по-церковному! – обиделась она.
– Не по-церковному, а по привычке. Извини.
Старик наклонился вперёд, его ноги застучали по ступеням, – заскрипела дверь: холод блеснул в глазах девицы.
– Я тихонько.
Эльза молчала. Чернильные оттиски падали на бумажки: ритм осени.
– Лиза, до обеда выдашь?
Штамп уткнулся в тёмно-синюю губку – влажная тряпка завертелась в женских руках.
– Свет включите.
Фрол столкнул полюса.
– Дочка, может воды принести?
– Нет: расписывайтесь.
– Как? Вот ведь! Спасибо…
Графа приняла кривой почерк: и пальцы вонзились в деньги.
– Остальные получат после обеда, – сухо объяснила Эльза.
Пенсионные крохи едва удержались в руке старика.
– Они же у крыльца… да и время ещё… нашими ли ногами, Лиза, грязь месить…
– Все здесь? – прервала старческую песнь Эльза.
– Ага: дожили…
– Только быстро, и только по одному.
Фрол среагировал моментально: дробь короткого шага смешалась с вязким скрипом старого крыльца, – старухи толчились на ступенях.
– Так, – быстро! – скомандовал дед. – Кто? Марта?! Давай!
– Очки не найду! – взвыла она во всю длину.
– На мои! – нашёлся старый солдат.
Марта потянулась к теплу любимого государства, – скрип распахал суету, – дыхание старых изобразило на перепонках Фрола тишину. Смех толкнулся в теле старика и сдох.
– Кто следующий?
– Авдотья! – сработал хор.
– Да, – подтвердила Евдокия, – я!
– Ладно: получайте. Обмоете, когда вперед ногами понесут.
– Обмоем. Всё по-людски сделам! – изрекла деснами Клавдия. – Ты не волнуйся, Фролушка.
Старик не слушал: руки ворвались в карманы… =
: ладонь правая плюхнулась на упругие бумажки;
: другая схватила жменьку монет и загремела ею;
: отвислая мотня широких брюк затрепыхала…
Перешагнув через лужи, Фрол сел рядом с чужим для этой деревушки человеком.
– Серо кругом. Неперспективная…
Иннокентий промолчал.
– Фрол, – представился дед.
– Иннокентий Цимбалист, – без интереса произнес мужчина.
– Цимбалист? – живо переспросил Фрол.
– Ага.
– Очень приятно! – скривив губы продолжил старик, и его кисть, перебирая пальцами, забегала паучком по животу. – А я баянист. Фрол – баянист.
Улыбка лизнула похмелье парня. Старик обрадовано потянул воображаемые меха.
– Честней, Иннокентий, – гармонист. Вон девки знают…
Денюшку – в карманушке
Копейка бережёт!…
Рублики считает:
На пенсию кладёт!
Денюшку – в карманушке
Копейка сбережёт!…
И!…
ею же – не рубликом,
В нищете – умрёт!
Денюшка –