Серьга.
Атаман окинул её взглядом. По возрасту ключница могла сойти за его ровесницу. Обычное загорское лицо, мягкий подбородок, поджатые губы. В серо-зелёных глазах жизнь – главное, что отличает стареющую женщину от старухи.
– Напугал! Я уж подумала, враги добрались до терема.
– Не враги мы, – произнёс доселе молчавший Скобей.
– Откуда ж вы такие? – поинтересовалась ключница.
– Издалека, – ответил Серьга. – Но теперь здесь обоснуемся.
– Где это – здесь? – осведомилась женщина, сжимая ключи.
– А прямо в тереме, – заявил атаман. – Есть там кто кроме тебя?
Главарь твёрдым шагом направился к затейливо раскрашенному парадному крыльцу. Ключница семенила за ним.
– А ты кто таков, мил человек? – спросила она.
– Про разбойника Серьгу слыхала?
– Да неужто! – всплеснула руками женщина. – Сам! Да кто ж тебя пустил-то?
– Сам вошёл, без приглашения, – захохотал Серьга. – А ты кто?
– Я-то Лытка, ключница княжеская.
– А что так сурово? К тебе гости пожаловали, а ты неласкова с нами, – смеялся разбойник.
– А чего мне ластиться? – насупилась женщина. – Князя убили, а тебе здесь делать нечего.
Серьга со Скобеем поднимались по широким ступеням. Лытка поспевала сзади.
– Нету князя, убили Людоту, говорю! – повторяла ключница.
Серьга остановился и обернулся назад. Лытка ткнулась носом в его пояс.
– Я теперь княжить буду! – крикнул атаман ей в ухо. – Слышишь?
Пока ключница приходила в себя, разбойники прошествовали вглубь терема.
– Роскошные хоромы, это тебе не землянка! – повёл рукой Серьга.
– Неплохо! – вторил ему воевода, восхищаясь ладностью плотницкой работы. – Бояре-то в Кумогорах уцелели? Поговорить бы с ними.
– Скоро повылезают, – отозвалась Лытка, – как заслышат, что Эншехир разбит.
Глава 5
Хан сидел, опираясь на диванный валик, и раздумывал. Конечно, Кувагай – пройдоха, каких поискать, но сообразительностью он не обделён, и его положение в Гаранде прочно. Правит давно, и вот надумал жениться. Хайрак отшвырнул письмо Кувагая в сторону.
На границах хочешь – не хочешь, а стычки случаются. Прежде степняки преодолевали Гребень Дракона и через перевал Метелей обрушивались на мирные посёлки Элуги. Приятно было воевать на чужой территории в уверенности, что за спиной – родные степи, юрты и жареное баранье мясо.
Землетрясения никто не ожидал, и вдруг раз – и глубокая трещина вдоль Гребня Дракона положила конец бесчинствам в прибрежных землях. Одна ночь – и набеги ушли в историю, но тяга к грабежу у степняков осталась. Хуначане переключились было на северного собрата – ханство Гаранду. Однако, хан Кувагай, в жилах которого текло много хуначанской крови, остудил их горячность.
Граница между Хуной и Гарандой условна. Какая граница в степи? Это не Гребень Дракона. Среди заснеженных вершин легко разобраться, где чья территория: поднимаешься вверх