даже в глубочайшем смущении ее слова задели его, и он, не успев подумать, ответил:
– Я не пират! Мой отец имеет каперское свидетельство!
– Не смей мне возражать!
Женщина перемешивала латинские, голландские и английские слова. Но тон ее был резок и язвителен.
Хэл снова не сумел промолчать.
– Я вовсе не хотел вас оскорбить…
– Когда мой благородный супруг узнает, что ты шпионил за мной, он сразу отправится к твоему отцу-пирату, и можешь не сомневаться: тебя высекут на той самой треноге, что стояла на палубе утром!
– Я не шпионил…
– Лжец! – перебила его Катинка. – Ты просто грязный лживый пират!
На мгновение она даже задохнулась.
– Я просто хотел…
Ярость вернулась к женщине.
– Я знаю, чего ты хотел! Ты хотел посмотреть на мою Katie…
Хэл знал, что это голландское слово означает «киска».
– …а потом, – продолжала она, – тебе захотелось взять в руку своего петушка и…
– Нет!
Хэл уже почти кричал. Откуда она узнала его постыдную тайну? Хэл чувствовал себя больным и униженным.
– Потише! Тебя услышит Зельда! – зашипела Катинка. – А если ты попадешься, тебе не избежать плети.
– Пожалуйста! – зашептал в ответ Хэл. – Я не хотел ничего дурного! Прошу, простите меня! Я ничего такого не хотел…
– Так докажи. Докажи свою невинность. Покажи мне своего петушка.
– Я не могу…
Голос Хэла дрожал от стыда.
– Встань! Приложи его к дырке, чтобы я могла увидеть, солгал ли ты.
– Нет… Пожалуйста, не требуйте от меня этого…
– Быстро! Или я закричу, позову мужа!
Хэл медленно поднялся на ноги. Дырка в переборке находилась почти точно на том уровне, что и его распухший пах.
– Ну, показывай! Развяжи штаны!
Медленно, сгорая от стыда, Хэл поднял подол рубахи и развязал пояс штанов… и в то же мгновение его пенис выпрыгнул наружу, как весенний молодой росток из-под земли.
Хэл понимал, что женщина, видимо, потеряла дар речи от отвращения, увидав такое. После минуты глубокого напряженного молчания, самой длинной минуты в жизни Хэла, он начал опускать рубаху, чтобы прикрыть свой позор.
Но Катинка вдруг остановила его; голос женщины дрожал, как подумал Хэл, от омерзения, так что он с трудом понял ее слова на плохом английском:
– Нет! Не надо закрывать свой стыд. Эта твоя штука выдает… Ты будешь и дальше твердить «невиновен»?
– Нет, – в отчаянии признал Хэл.
– Тогда тебя следует наказать, – заявила Катинка. – Я должна рассказать твоему отцу.
– Пожалуйста, не делайте этого! – взмолился Хэл. – Он же убьет меня собственными руками!
– Ладно. Тогда я сама тебя накажу. Поднеси поближе своего петушка.
Хэл послушно двинул бедрами.
– Ближе, чтобы я могла дотянуться! Ближе!
Хэл почувствовал, как конец его вздувшегося